Светлые люди планета Земля

Ваше мнение, отзывы.

Модератор: 7Angel

Ответить
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Философ Григорий Померанц и поэтесса Зинаида Миркина выстрадали свою мудрость, пройдя по фронтам Великой Отечественной войны, пережили сталинские лагеря и смертельную болезнь. Они всей своей жизнью заслужили право на назидание, и проповедь их проста: выйдя из поверхностных впечатлений, современный мир должен научиться созерцать собственную глубину. И тогда выяснится, что нет неразрешимых противоречий между людьми, культурами и конфессиями.

Изображение

«В фильме "Беседы с мудрецами. Григорий Померанц и Зинаида Миркина" мы предоставили слово редчайшей породе людей – мудрецам, в истинном смысле этого значения, – говорит автор Ирина Васильева. – Григорий Померанц и Зинаида Миркина – это не только интеллектуалы и светлые умы нашего времени, а люди, к которым истина пришла через собственные страдания, биографию, ГУЛАГ, страшные испытания. Они изначально открыты небу, благодати. Таких людей почти не осталось. Несмотря на то что это люди уже преклонного возраста, они очень молоды душой. Самое поразительное, что вокруг них очень много молодежи. Каждый месяц они проводят семинар, на который приезжают молодые люди из других городов. На их сайте идет постоянный и потрясающий интернетовский щебет, где современное поколение задает им острейшие вопросы.
http://www.pomeranz.ru/
Меня настолько поразил этот контакт с молодежью, их живое общение на форуме в Интернете, что я решила сделать фильм. Получился такой острый диалог по четырем темам, которые Померанц и Миркина сами выбрали и много раз прорабатывали в своих книгах.

"Святое одиночество" о необходимости одиночества для человека и его духовного созревания.

"Вавилонская башня цивилизации" о том, как мы висим на волоске, что нам грозит, если мы не одумаемся, и сможет ли человечество преодолеть глобальный кризис.

"О смысле страдания" – необходимейшей вещи для духовного роста человечества.

И "Возможна ли чистая совесть?" о том, что компромисс в сложном социуме неизбежен, но важно помнить, что кесарю не причитается Божье!

Померанц и Миркина как истинные мудрецы говорят самые простые вещи: человек должен жить на своей глубине, а не суетой; мы имеем вероятный шанс погибнуть, если не будет нашими усилиями создано хоть небольшое творческое меньшинство, которое способно вытянуть на краю бездны стоящее человечество. И Григорий Померанц, и Зинаида Миркина являются этим творческим меньшинством и представляют собой абсолютный феномен. Они - маяки духовности. Нам иногда кажется, что кругом сплошное одичание, но на самом деле подспудные духовные реки все еще текут».

Вот здесь ссылки на передачи Григория Померанца и Зинаиды Миркиной
http://alexey-bodrov.livejournal.com/31898.html
Аватара пользователя
justice
Уважаемый
Сообщения: 375
Зарегистрирован: 14 дек 2010, 17:59
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение justice »

Кариша писал(а): "О смысле страдания" – необходимейшей вещи для духовного роста человечества.
Вообще -то еще О.Бальзак сказал:" Нет ничего совершеннее на земле, кроме несчастья"...
Я смотрела передачу об этой удивительной паре, по телеку, и устыдилась, что не знала их раньше. Удивительной судьбы, любви и мудрости, невероятной ясности и тонкости ума, несмотря на возраст, и какого-то внутреннего света и покоя..
Я -с Вами, Ангелы -с нами, Мир- всем, Гармония -во всем!
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Да justice и меня накрыло, когда слушала лекции

А какие стихи чувственные Зинаиды Миркиной


Что значит счастье? Счастье - это
не я. - Исчезновенье "я".
Совсем чиста душа моя,
совсем порожняя посуда,
в которую втекает чудо
из половодья бытия.
"Не я, не я", а только это
живое половодье света,
наплыв преточного огня.
Есть только он, и нет меня!
Вопросы? Но к чему вопросы,
когда костер души разбросан
по всем мирам, и угольки
его то здесь, то в поднебесьи, -
то звездной россыпью, то смесью
лесов весенних и реки!..
О, этот ветер меж мирами,
раздувший маленькое пламя
души за страны, за края!
Великий ветер благодатный -
мой дух... Так этот необъятный
и вездесущий - это я?!

* * *
И разрасталась т и ш и н а .
Сперва была размером с крону
Берез, и вот - горе равна
И небу над вечерним склоном

Так где и в чем ее итог?
В чем тайна света на закате?
И если слово - это Бог,
То т и ш и н а есть Богоматерь.
. . . . . . . . .. . . . . .. . . . . . . .. . .
Благословенна т и ш и н а
Высот бледнеющих и ширей.
Ты Бога выносить должна
В своей душе и в этом мире.

* * *
Что делает закатный свет?
Он сводит всю меня на нет,
Чтобы потом из ничего
создать другое существо, -

Другую жизнь, другое "я"
С другою мерой бытия,
И неба мера и морей
С нем станет мерою моей.

И точно море разлито
мое согласье на "ничто",
Согласие мое сойти на нет,
Чтобы взошел из сердца свет.

* * *
Ну, что же , раз пришло , то заходи -
Огромное, косматое, лихое...
мне надо уместить тебя в груди
Со твоим звериным, диким воем.

Чудовищное Горе... Время игр
давно прошло. Померкли небылицы. -
В мой дои ворвался разъяренный тигр.
и я с этим тигром я должна ужиться.

Выталкивать нельзя, иначе съест
И ближнего, и дальнего соседа, -
Всех, беспечно лепится окрест
и ничего о том не хочет ведать

Не вытолкнуть, но и не продохнуть.
О, если бы судьба сняла излишки!
Но это значит: все в себя вмещающая грудь,
Придется мне узнать не понаслышке.
Аватара пользователя
justice
Уважаемый
Сообщения: 375
Зарегистрирован: 14 дек 2010, 17:59
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение justice »

А я не выдержала, и письмо им написала. :wub:
Я -с Вами, Ангелы -с нами, Мир- всем, Гармония -во всем!
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

Кариша, спасибо огромное, за знакомство с потрясающими светлыми людьми Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной! :senks:

Посмотрела фильм "Больше чем любовь". Это люди любви и мира.
http://video.yandex.ru/users/grigory-pomerants/view/9

Очень глубокие и проникновенные стихи Зинаиды Миркиной...
Вот в поисках ее стихов нашла эссе

Григорий Померанц, Зинаида Миркина.

"Я" БЕЗ СКОРЛУПЫ.

Невозможно точно ответить, в чем смысл жизни, можно только показать пример, как ты его решил
ВСЕЛЕНСКОЕ ДЫХАНИЕ.

Мой Боже, вновь Ты говоришь со мной.
День пасмурный, спокойный день лесной.
Безветрие. Не движутся листы,
Но рядом Ты. Все время рядом Ты.
И скорлупа ломается моя,
И я вхожу в безмерность бытия,
Сливаюсь очень медленно с Тобой,
Как с этой нежной, сизо-голубой
Полоской неба над моим окном,
Как с веткой, заглянувшею в мой дом.
О, как глаза людей еще слепы!
Ты – это я без всякой скорлупы

(Зинаида Миркина)

Что же скрывается за мыслимой скорлупой повседневности? Подобие ядра ореха или нечто текучее, несущее в себе будущего цыпленка жар-птицы? Или за скорлупой – сгустившийся дух творчества, веющий, где хочет?
Но тогда можно представить себе резонанс нескольких мыслимых возможностей [1]. Воспользовавшись гипотезой академика Сырника, я допускаю резонанс и метафоры ядра без скорлупы с метафорой залива, связанного с бескрайним океаном. Где волны то заносят океаническую воду, наполняя собой очертания берегов, то возвращаются в бескрайность.

Чем качественно богаче то, что скрывается за скорлупой, чем безмернее его возможности, тем труднее охватить их единым взглядом, труднее увидеть целое, свернутое в жгут метафоры, а потом развернуть его в систему понятий. Чем глубже проблема, захватившая ум, тем труднее обособить в ней угол, где действуют строгие законы. Во всяком случае, все законы, устанавливаемые людьми в делах человеческих, логически неизбежно вели к казни Антигоны или к убийству старухи–процентщицы. Это в лучшем случае; а в худшем – идея, признанная безусловно истинной, требует нескольких миллионов голов и ведет к исторической катастрофе.

Целостность природы, общества и целостность человека не делится без остатка на факты, которые можно обособить, рассчитать и сосчитать. Это показал Достоевский в сценах суда над Митей Карамазовым; хотя роман неоднозначен. Все жизненно важнейшие вопросы остаются там открытыми и решаются личностно, порывом сердца, прошедшим через муки сомнений. Невозможно точно ответить, в чем смысл жизни, можно только показать пример, как ты его решил. Перед вопросами Гамлета математика, королева точных наук, теряет свой престол. Правда открывается только бесконечной глубине сердца, равной бесконечности вселенной. Христос почувствовал эту правду и не осудил грешницу, но прием, которым он загнал фарисеев в тупик, разрушает всю систему права и не может быть пущен в общий оборот. Кто из нас без греха? В лагере я заметил, что убийцы из ревности, в припадке гнева, не искавшие никакой корысти, – явно выделяются из преступного мира. По душевному складу они похожи на меня самого, в иные мгновения. Я знал в молодости вспышки чувства, помрачавшие ум.

Значит ли это, что убийство, заслуживающее снисхождения, не должно быть вовсе наказано? Или, напротив, каждый человек, не способный совладать со вспышкой гнева, – преступник на страшном суде? Я думаю, верно второе. И каждому, вспоминая свои обиды, глубина велит подумать: простил ли я своего обидчика, не ведавшего, что творит?

Духовное неведение твердо господствует в прикладных версиях точных наук. И в исторически первой точной науке, в римском праве, оно было юридически четко высказано: fiat justitia, pereat mundus. Да здравствует право, закон, справедливость, – хотя бы мир погиб. Ученый, создававший водородную бомбу, закончил свои размышления о нравственной ответственности словами: "В конце концов, это превосходная физика". В переводе не метафорику римских юристов это звучало бы так: "Да здравствует физика, хотя бы мир погиб!" То, что было метафорой в древности, реализовалось в ХХ в. Развитие западной цивилизации, наложившей отпечаток на весь мир, пошло по дороге, где на каждом повороте ждет катастрофа. Могущество средств, оказавшихся в руках человечества, обогнало власть духа, способного удержать злоупотребление своим могуществом, и мы давно вошли в зону смертельного риска.

Приведу один пример: Андрей Дмитриевич Сахаров разрабатывал проект взрыва, способного вызвать гигантскую волну в океане и затопить восточные штаты Америки. Его отговорили старшие коллеги, и только тогда он стал думать о нравственной ответственности физика и вошел в историю как пример ученого, для которого "превосходная физика" перестала быть высшей ценностью. Человечество не переменилось вместе с Сахаровым. И современная техника, нарастая, непременно разрушит биосферу, даже без войны, без применения ядерного, бактериологического и какого угодно оружия, простым своим ростом. Биосфера не рассчитана Богом на чудеса техники. Она рассчитана на людей, сознающих себя частью биосферы, а не машинного парка, людей, которым доступно целостное сознание и целостное чувство ответственности.

Екатерина Колышкина (в первом замужестве де Гук, во втором Дохерти) писала, что для спасения человечества нужны миллионы святых. Я думаю, речь у нее шла не о миллионах канонизаций, но о совести, дошедшей до капли святости, в сознании специалистов, слишком узком для решения сегодняшних задач.

Более того. Я склонен думать, что культуры планет, разбросанных в пространстве и времени, как-то влияют друг на друга и в вечности образуют неразрывное царство духа. И не надо вносить в это царство свою смуту. Ответственность перед космосом не может быть доказана, ум здесь смолкает, но сердце готово его принять. Пусть это только вера; но картина нарисованная в "Розе мира", захватывает меня, и мне не нужно приземления НЛО и подписания вселенской хартии безопасности, чтобы почувствовать единство космоса.

Мир не исчерпывается точно установленными атомарными фактами. Мир имеет еще другое, целостное лицо, лик целостной вечности. Через вечность можно иногда мгновенно заглядывать в движение времени, еще не ставшее фактом, в реальность, уже угасшую или свершившуюся в неведомой дали. Известны случаи предвидения, неточного только по описанию. Например, Нострадамус предвидел, что будут летать железные стрекозы (не зная таких слов, как бомбардировщики, истребители и т.п.) Нелепая форма (стрекоза из железа) не должна нас смущать. Заглядывая вперед, духовидцы досматривают смутно увиденное сквозь пёстрое стекло привычных, повседневных образов.

Иногда такие образы включаются и в научную интуицию. Так, Кекуле увидел во сне структурную формулу бензола как змею, кусающую себя за хвост. Но паранормальные заглядывания могут быть и совершенно точными. Ломоносов увидел во сне отца, указавшего ему на остров в Белом море, где лежал его непохороненный труп. Михаил Васильевич поехал туда, нашел тело отца и похоронил.

Заглядывание сквозь время, сквозь пространство, телепатия, телекинез и т.п. встречается у цыганок, у шаманов и знахарей чаще, чем среди ученых. Современная цивилизация перегружает ум лавинами фактов, сдавливающих ум своей массой, и все труднее обозреть жизнь в целом, уловить ее общий ритм, понять роль молчания ума в созерцании. Все дальше от нас глубинная реальность, где будущее и прошлое, близкое и далекое сплетаются в один узел. Хочется вспомнить слова Николая Кузанского об "ученом незнании", об ограничении круга обозреваемых фактов уровнем, при котором еще возможен интуитивный охват их в цельном образе.

В донаучных культурах это проще. Покойный генерал П.Г. Григоренко рассказывал мне, что лет 16-ти он показал руку цыганке, и та предсказала ему тяжелую старость. Оказавшись в советской карательной психушке, он это вспомнил. О шаманах написал книгу американский ученый Хорнер, тридцать лет их изучавший и, в конце концов, ставший практикующим шаманом. Другой факт сообщила мне Ирина Воге, переводившая беседу азербайджанского поэта–дервиша с шаманом из норвежской части Лапландии (дервиш говорил по-русски, а шаман работал норвежским инженером–экологом). Это очень интересный случай пересечения традиций.

Дервиш, только что вышедший из азербайджанской тюрьмы, бледный смертной бледностью, искал политического убежища, но прежде всего просил свести его с "настоящим" шаманом. Шаман вскоре отыскался. Поэт-дервиш задал ему несколько вопросов. Привожу ответы, записанные Ириной Воге по памяти.

"В нашей культуре человек и космос – одно целое, и когда нарушается эта целостность, происходит все, что мы сегодня наблюдаем. Отрыв от космоса – источник зла, дисгармонии. Целостность – один из аспектов Бога".

"Если женщина для тебя не богиня, то ты ее используешь. В жене надо видеть богиню".

После беседы дервиш попросил освободить его от ненависти, с грузом которой ему трудно жить. Вместо ответа шаман взял бубен и 2-3 минуты поиграл на нем.

"Звуки бубна, – продолжала свою запись Ирина Воге, – перенесли нас троих в какой-то более тонкий и светлый мир, и это состояние оставалось со мной до конца дня".

После беседы дервиш поблагодарил шамана, а тот, в свою очередь, поблагодарил дервиша за характер его вопросов. Подобные вопросы, – сказал, – задают ему редко и немногие.

Я думаю, что наследие архаических культур может во многих случаях интегрироваться в современность. Логика науки должна быть дополнена метафорикой целостной реальности, разворачивающей перед нами свои аспекты, недоступные постдекартовскому и постньютоновскому уму. Одним из аспектов этого диалога может стать и сам созерцатель, переставая быть изолированным атомом. Его сознание расширяется и движется к самосознанию вселенной.

С этой оговоркой я использую и метафору духовного океана, создающего свои заливы в каждом новорожденном, а иногда и во взрослом человеке. Внезапно возникшие "заливы" дают нам порой необычайную силу.

У меня было однажды впечатление, что мы окружены незримым духовным океаном и нужно только чрезвычайное состояние, близкое к стрессу, чтобы пробить слой повседневности, открыть океану дорогу в наш скромный овражек и превратить его в широкий фиорд. Во всяком случае, было чувство силы, льющейся в меня откуда-то с затылка, и эта сила возродила чувство полета над страхом, испытанное на войне.

Здесь хочется перейти к опыту Даниила Андреева, немного более глубокому и обширному, чем мой. В видениях Андреева сказываются игры его воображения, но образ духовного космоса, который он создает, содержит в себе драгоценное зерно истины. Это своего рода эскизы, играющие в духовидении роль, подобную роли гипотез в научной мысли, в становлении теории.

Особое место в расширении нашего сознания занимает то, что Андреев пережил на реке Неруссе. Там не было никаких воображаемых конструкций, а только целостный взгляд на земную жизнь, ставшую текучей и переливающейся через его душу. Могучий поток разрушил границы между фактами, между созерцателем и созерцаемым, и сознание из помраченного (как говорят дзэнцы) стало просветленным, узревшим мир осколков как целостность, протекающую через сердце. Здесь невозможно и ненужно вышелушивать зернышки истины из шелухи ореха. Чувствуется взрыв сознания, оказавшегося возле рычагов пространства и времени и готового овладеть ими. Впоследствии, не дождавшись повторного взрыва той же силы, Андреев стал дополнять отрывочные видения своим художественным воображением, – не всегда удачно. Это, увы, судьба почти всех духовидцев, в том числе канонизированных. Многие канонизации спорны. Достаточно упомянуть Николая Чудотворца, невероятные чудеса которого заставили католиков сбросить его в число "местно почитаемых святых". Между тем, у нас в стране есть поверье, что св. Николай входит в состав Святой Троицы. Обереги с ликами Христа, Богородицы и Николая чудотворца я встречал в такси, перед сидением водителя.

Практически невозможно провести черту между каноническими и апокрифическими чудесами. Можно указать только принципы отбора: апокрифический святой, подобно волшебнику, стремится поразить и ослепить воображение; подлинное чудо просветляет и преображает.

К издержкам средневековой традиции я отношу почти все, что относится к идее бессмертия души. Человек чувствует иногда в глубине сердца что-то вечное; но оно ему не принадлежит. Скорее он сам принадлежит тому, что скрывается в недрах. То, что в человеке вечно, останется вечным, но оно, видимо, вольется обратно, как воды высыхающего залива в океан. Душа, или эфирное тело, или астральное тело может при этом надолго пережить физическое тело и дать, к примеру, приказ похоронить свое тело, как в случае с Ломоносовым.

Дальнейшие судьбы души, или астрального тела, или "тела превращения", как говорят буддисты, – описываются по-разному. Я убежден только в одном: то, что имеет начало, имеет и конец. Выход из плена времени окутан тайной.
Ты говоришь нам о другом,
Ты говоришь нам не о мире.
Ты говоришь нам языком
Взлетевших гор, небесной шири.
Спокойствием озерных вод,
Звездой на черном небосводе...
Ты говоришь нам: "Всё пройдет,
Но жизнь вовеки не проходит".
Речь и невнятна, и проста –
Ты оставляешь только знаки.
Ты говоришь, что красота
Есть лишь намек на мир инакий.
О, нет, не на другую плоть,
О, нет, не на другие земли –
На то, что ввек не обороть,
На то, чему пространства внемлют,
На то, что расстилает гладь
Небес над нашей утлой крышей,
На то, чего не увидать,
На то, чего нельзя услышать.
Немое горное плато,
Заката тающее пламя
Лишь намекают нам на то,
Чего нельзя назвать словами.
И кто намек беззвучный тот
Услышит, взглянет в наши лица
И тихо скажет: "Всё пройдет.
Но сердцу нечего страшиться".


Мне приходилось вспоминать определение вечности в словарике, составленном бенедиктинцами: "выход за рамки всякой двойственности, в том числе двойственности начала и конца" [2]. То, что имеет начало, рано или поздно исчезнет. Океан вечности недвойственен, он не имеет начала и конца. Мы постигаем в себе вечное, как волну, всплеск. А что будет дальше?

Мне как-то снился странный сон. Он не был связан с каким-то внешним толчком. Я плыл в озере или море золотого света. Берега не было видно. Я знал, что не доплыву до другого берега, что я потону, но почему-то меня это глубоко радовало. Плаванье было блаженным, и блаженным казался конец, слияние с чем-то высшим, чем я; но торопить этот конец почему-то нельзя было. Что все это значит? Может быть, другой берег – это еще одно рождение, а море золотого света – образ "Ты", к которому стремится "Я"?
Однако пойдем дальше. Я отношу к шелухе и образ неба как жилища Бога. Голубой купол – иллюзия нашего зрения, космическое пространство – холодная пустота. Всплеск Бога–Духа, присутствующий в нас, вернется к Духу. Будет ли это сразу или после новых рождений? Не знаю, но небо, вошедшее в разговор наших чувств, осталось в языке как метафора. Я бывал на седьмом небе любви. Небо остается для меня образом мистического чувства; я могу говорить о небесной музыке, о чувстве неба во фресках Дионисия. Слово небо может значить для молящегося многое. В том числе бездну космоса, в которой планеты, превзошедшие нас в святости (их, наверное, много) ведут с нами молчаливый разговор. Но непосредственно и повседневно я чувствую только ту волну духа, которая нашла приют в моем сердце, пусть ненадолго (Энтони де Мелло прав, мы редко туда заглядываем).

Если вернуться к моей любимой метафоре с океаном и заливами, то возникающими, то исчезающими, то королевский домен Бога – глубина человеческого сердца. Бог приходит туда, когда человек его пускает. Сердце чаще бывает закрытым, глухим, но бывает и разворошено страданием или переполнено счастьем, и тогда открыта дорога Богу-Духу, и волна океана создает новый залив. Бог легко входит в беззащитное сердце младенца, но чаще всего покидает его вместе с детством и не скоро и не легко притягивается нашей жаждой – находит выражение в наших словах – и сохраняется, когда наше тело станет прахом, в любви тех, кого мы затронули.

Однако реальность, стоящая за образом неба – иная, чем рай, где Ева сорвала запретный плод. Мистическое небо ближе к образу Святого Духа, веющего всюду, или к буддийской Дхармакайе, "телу закона", объемлющему вселенную и находящему себе опору в каком-то числе воплощений. Рильке считал, что число их во вселенной сосчитано и неизменно. Я пытаюсь, по мере сил, призвать этот дух на помощь себе, как вселенское Ты, сопряженное и с моим Я вместе с бесконечным множеством других "я", хрупких, смертных, обреченных страданиям. Я созерцаю достигнутое сплетение я и ты в Троице Рублева и в Троице неизвестного японского мастера из древней Нары, тогдашней столицы. Смертное и бессмертное, мгновенное и вечное сплетаются у великих мастеров в неделимом единстве.
Мы смертные, а Ты бессмертен,
Мы боль – Ты боль преодолел.
Нам жизнь свои пределы чертит,
А Ты есть выход за предел.
Мы дрожь и плач. Ты твердь и счастье.
Нас косит ветер, как листы,
А Ты стихиям не подвластен.
Но мне не я важна, а Ты.
Ты скрыт от внешних нападений
Внутри, в последней глубине.
Я знаю: Бог мой совершенен,
И это все, что нужно мне.

Такие образы и такие стихи – только метафоры, только подобия незримой вселенской Троицы. И наши молитвы – посильный отклик, большею частью ничтожный отклик в ответ на помощь, которую мы получаем и которая поддерживает нас. И сознание нашей зависимости от вселенского дыхания вызывает потребность непрерывного ответа, непрерывного участия во вселенском вдохе и выдохе.

В этом вселенском дыхании участвуют и новые, и привычные метафоры. Привычные святыни не могут быть отброшены. Я пытался показать, что они требуют только нового истолкования, новой привязки к современной духовной жизни. Небо может стать зримым образом вселенской любви, связывающей нас с иными мирами, более совершенными, чем наш, и вдохновлять на молитвы за наших вселенских братьев и сестер, усилия которых противостоят инерции смерти. Бог – наше бессмертие. А мы созданы, чтобы в нас Бог вечно переживал любовь и смерть, воскресение – и новую жизнь.
А небо, небо обещало
Всю жизнь мою начать сначала,
А небо, небо говорило,
Что непочат колодец силы.
А небо открывало тайну,
Как быть бесстрашным и бескрайним.


Зинаида Миркина

Post-scriptum к эссе "Без скорлупы"

У меня в сказках есть такое правило: на вопросы "как", "где" и "почему" волшебники не отвечают. Дело в том, что эти вопросы задает любознательный и часто очень любопытный ум, но не Душа. Для Души эти вопросы – праздные и потому неправильные.

Кришнамурти говорил, что только неправильные вопросы имеют ответ. Правильные вопросы ответа не имеют. Да, вопросы, которые задает наш ум, обращены к внешнему миру и имеют более или менее точные ответы вовне. Но эти ответы не нужны душе. Безразличны ей. Не она их задает.

Те вопросы, которые задает сама Душа, не имеют ответа вовне. Они имеют ответ внутри, в душе. И только там. Вовне – безмолвие.

Что там, на созвездьях? Откуда я знаю?
Не знаю, что там в мировой глубине.
Петляет и вьётся тропинка лесная
И тайну стволы не поведали мне.
Не знаю я, как я пришла и откуда
И кто повелел мне когда-то: живи!
Я только дивлюсь бесконечному чуду,
Я только плыву в океане любви.
Петляет и вьется тропинка лесная,
Бреду я и с иволгой вместе пою.
Откуда я знаю, откуда я знаю
Бездонную вечную душу свою?!


Да, душа не знает того, что ей и не нужно знать. Ничего – о строении Вселенной, о прошлом и будущем. Ей нужно знать только о самой себе сейчас, в настоящем. Никто из вне не ответит ей на вопрос о том, конечна она или бесконечна, мгновенно ли ее настоящее или вечно.

Для того чтобы ответить на эти вопросы, она должна обратиться в свою глубину, спуститься в глубокую темную шахту и найти там источник света. И все, что отвлекает ее от этой работы, враждебно ей, уводит ее от источника жизни вдаль, в сторону – к смерти. Мы живем во внешнем мире. И потому, конечно, вопросы, которые задаются, бывают необходимы для жизни нашей на земле. Но вопросам этим нужно ограничение – только то, что необходимо и что не отвлекает от души. Не уводит из глубины на поверхность. Душа должна дышать, а не задыхаться в нас.

Есть рассказ о том, как проводники из племени шерпа внезапно остановились на горной дороге. Путешественники спросили, почему? И шерпа ответили: "Мы слишком быстро шли. Наши души не поспевают за нами".

Прислушивание к душе, понимание того, что нужно ей – вот наша первая задача. Может ли ребенок знать о половой любви, "скользкая тварь" о "непоявившихся крыльях", живой о посмертии? У ребенка и у существ с бугорками на месте будущих крыльев могут быть только смутные предчувствия, ощущения тайного роста чего-то неведомого там, в глубине души. Так, в стихотворении Гумилева "Шестое чувство":

…Мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем,
И ничего не зная о любви,
Все-ж мучится таинственным желаньем.
Так некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуяв на плечах
Еще не появившиеся крылья.

Так мы ждем своего преображения. Бессознательно, смутно. Однако это смутное глубинное чувство дает душе гораздо более полную жизнь, чем все поверхностные развлечения, отвлекающие ее от движения вглубь, к самопостижению; вглубь – к источнику жизни.

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой?
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать…


Да, вот он, главный вопрос, ставящий ум в тупик. Что нам делать с тем, с чем делать ничего нельзя? Остановиться. Замереть. Не опережать свою Душу. Дать Ей созреть в нас и самой ответить на необходимые вопросы.

Ни слова от себя, ни звука.
В молчанье лес. Снега молчат.
И вот окончилась разлука
И настает глубокий лад
С Тобою. Все тесней, все тише…
И – боль подходит к рубежу.
Нашепчешь Ты, а я услышу.
Ты намолчишь, а я скажу
Про эти вот разливы света,
Про полногласье немоты.
Я всё скажу, но только это
Не я, а Ты, не я, а Ты.


И какая полнота жизни наступает, когда я молчу, а мое великое любимое "Ты" говорит!
И какая пустота, когда Оно молчит!.. И никак не замолкает мое маленькое рассуждающее эго. Знаменитое стихотворение Лермонтова кончается выводом: "И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, такая пустая и глупая шутка!" Стихотворение это все знают с детства:

И скучно и грустно и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды.
Желанья? Что пользы напрасно и вечно желать?
А годы проходят, всё лучшие годы.
Любить? Но кого же? На время не стоит труда,
А вечно любить невозможно.

Вот тут и остановимся. Невозможно? И некого? Ну тогда жизнь и впрямь пустая и глупая шутка. Но Лермонтов никак не может сказать этого в другие часы, когда он видит и слышит что-то гораздо большее, чем он сам, и не может не любить этого.

Выхожу один я на дорогу.
Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу.
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно.
Спит земля в сиянье голубом.
Что же мне так больно и так трудно?..

Почему? Почему так больно и так трудно? Ведь он чувствует – и как еще! – удивительный лад, гармонию вокруг. Он чувствует Бога, которому внемлет Пустыня, то есть простор, распахнутый, чистейший, затихший… Здесь всё в ладу друг с другом, здесь звезда с звездою говорит. А душа? Говорит ли душа с этим торжественным и чудным миром, как одна звезда с другой? Нет… не говорит. Здесь можно было бы поставить рядом слова другого поэта: "и почему же в общем хоре душа не то поет, что море, и ропщет мыслящий тростник?"

Душа никак не может войти в лад со своим Творцом и вместе с тем чувствует Его, тянется к Нему. Она ничего не ждет и ни о чем не жалеет. Она хочет только забыться и уснуть… "Но не тем холодным сном могилы я бы так хотел навек уснуть, чтоб в груди дремали жизни силы, чтоб дыша вздымалась тихо грудь". То есть войти в полный лад с Божьим миром.

У Энтони де Мело я прочла такой разговор: "На вопрос, с чем можно сравнить просветление, Мастер ответил:

– Представь, что ты находишься в Пустыне и внезапно чувствуешь, что на тебя кто-то смотрит.

– Кто? – Скалы и деревья и горы.

– Жуткое ощущение. – Напротив, прекрасное, но поскольку это ощущение человеку непривычно, ему хочется убежать назад, к привычному миру людей – с его шумом, разговорами, смехом, – к миру, который отрезал нас от Природы и Действительности.

Вот оно что – это прекраснейшее чувство абсолютной полноты жизни, совершенного единства с миром нас пугает. Оно кажется нам пустотой, ужасом, потому что мы не можем обойтись без своей скорлупы, без той оболочки, которая нас защищает от нашей же бесконечности. Да, конечным, ограниченным быть легче, проще. Говорить с такой же как ты ограниченностью, огражденной скорлупой, куда проще и привычнее, чем с безграничностью. Нет, не слиться с Безграничностью, а противопоставить себя Ей в гордом самоутверждении:

И дик и чуден был вокруг
Весь Божий мир, но гордый Дух
Презрительным окинул оком
Творенье Бога своего,
И на челе его высоком
Не отразилось ничего

У того же Энтони де Мелло есть другой рассказ.

В монастырь пришел посетитель и спросил Мастера: есть ли Бог?
– Если ты хочешь, чтобы я был предельно честным с тобой, то я не стану отвечать, сказал Мастер.
Позже ученик спросил у Мастера, почему он не ответил.
– На этот вопрос нельзя дать ответ, – сказал Мастер.
– Значит ты атеист?
– Конечно нет. Атеист совершает ошибку, отрицая то, что нельзя выразить словами.
Выдержав паузу, чтобы смысл сказанного дошел до учеников, он сказал:
– Теист, напротив, делает ошибку, утверждая то, что нельзя выразить словами".
Так как же можно ответить на вопрос, есть ли Бог? Не выражая это словами?

Любовью, которая заполнила все твое существо, которая изливается из сердца каждый миг в ответ на Божью любовь такую же безмолвную, бессловесную, как твоя. Когда человек почувствует, что деревья, и горы, и звезды разговаривают с его душой, что они наполняют душу великим счастьем, что в разговоре с ними душа обретает, наконец, истинных собеседников, человек поймет ясно и неопровержимо, что Божий мир и есть великая любовь… Почувствовать красоту мира, как великую любовь, терпеливо ждущую нашего ответа – вот, что требуется от нас.

Человек, ответивший этому требованию, сломал скорлупу, отделявшую его от Бога и сказал: "Я и Отец – одно".

Нет, Он не стал равным Богу. Я очень много раз говорила о великом различии между равенством и единством. "Отец мой более меня" и все-таки "я и Отец – одно". Он называл себя сыном человеческим, был вполне человеком и одновременно сыном Божьим, потому что сломал все, что отделяло Его от Бога.

Звезда не перестала быть звездой, войдя в гармонию Вселенной, прислушиваясь к каждой другой звезде, ведя таинственный разговор с ней. Лист не перестает быть листом, оставаясь неотъемлемым от Дерева, пока он живой лист.
Вот эту неотъемлемость от Целого, неотделимость Сына человеческого от Бога не могли понять люди, отделенные от своего божественного Отца. Им было страшно и непонятно в Пустыне, где на тебя смотрят и с тобой разговаривают горы и деревья. Им страшно, неуютно и незащищенно в своей собственной безграничности. И человеку иному, чем они, человеку, который чувствует великую полноту жизни там, где они ёжатся от ужаса, такому человеку они не верят. И... убивают Его. Им нужна скорлупа – ограниченность. Или ты человек, имеющий свои границы, или Бог, но тоже ограниченный нашими представлениями о Тебе. Отграниченный, отделенный от нас, не вмещенный внутрь нас.

Бог всемогущий, отстраненный от нас Владыка. Я – марионетка, которую он дергает за веревочки.

Но человек, назвавший себя сыном Божьим (а заодно и всех нас Его детьми), человек, сказавший "я и отец – одно" – такой человек не совместим с ходячими представлениями о Боге и человеке.

Между тем, наша насущная задача – узнать Бога внутри человека, увидеть Его внутри мира – доглядеть мир до его последней глубины, до Сути, до Сущего. Вечно. Во глубине мира есть вечная неиссякающая Любовь.

Никакие сверхъестественные явления, никакие увиденные глазами, показные чудеса не дадут такого ощущения полноты и смысла жизни, как красота этого естественного мира, влившаяся в наше сердце, как великая Любовь.
Все тот же лес. Все гуще, глуше
В чащобу, внутрь души маня,
Какой поток любви обрушил
Ты, Боже святый, на меня!
И вот, воображенье тонет
Смолкает в море бытия.
Здесь Ты и я. Нет посторонних
Здесь только мой Господь и я.
Нет никакой мечты о чуде
И о посмертии в раю.
Когда ж узнать сумеют люди
Сейчас и здесь Любовь Твою?!


_____________________________
ПРИЛОЖЕНИЕ. ВОПРОСЫ на лекции 13.11.09

Вопрос: Что можно делать, чтобы это вместить?

Григорий Померанц: Чтобы вместить? Как вам сказать? Найти какое-то время – если не каждый день, то по возможности почаще, когда вы стараетесь сосредоточиться хотя бы на словах Христа "Царство Божие внутри нас". И подумать, что это действительно за царствие Божие, где-то в глубине прячется? Если уйти от повседневных впечатлений, раздражений, поверхностных влечений, уйти вглубь или, если вы можете, сосредоточиться, глядя на дерево. Как князь Мышкин сказал: "Разве можно увидеть дерево и не быть счастливым?" Есть масса способов. Надо иногда уходить от повседневных забот и погружаться в созерцание.

Это, как вам сказать: и просто, и не просто. Первый толчок я получил, когда мне было 19 лет в 1937 году. Не все люди в это время были арестованы, а были и те, кто просто грелся на солнышке – это, в частности, и я – приехал в Евпаторию, где отдыхала мама, и увидел что на пляже сидит человек, и смотрит, смотрит в море. Я спросил у мамы, что это за человек? Она сказала, что это поэт Нистор. Я смотрел на него и думал: "Что же он в море увидел?" Это было для меня первым толчком к тому, чтобы понять, что есть возможность погрузиться в созерцание какого-то предмета или мысленно можно просто сидеть в своей комнате и погрузиться в какие-то слова, которые ведут к этому, как, например, слова Христа, что "Царство Божие внутри нас" И если вы упорно будете к этому стремиться, то это у вас получится.

У меня сперва ничего не получилось. Вот он сидит и смотрит, а я смотрю и ничего не вижу. Но это во мне запало и осталось, и я при случае, если обстановка как-то располагала к этому, учился созерцанию. Но в особенности мне помогла встреча с Зинаидой Александровной. Я смотрел, как она уходит в созерцание. Если можно её не тревожить каждое утро она час, два смотрит в окно на какую-нибудь ветку и из этого рождаются стихи. И когда я присмотрелся к этому, то у меня тоже начало что-то выходить После первого года совместной жизни мне заказали довольно скучную статью "О вульгаризации марксизма в антирелигиозной пропаганде". Я начал писать эту статью против вульгаризации, и гуляли мы в Рублевском лесу. Солнышко светило, март месяц 1962 года, и у меня неожиданно начали появляться какие-то мысли, которые явно не влезали в эту статью. Они как-то её разрушали. Вышло что-то самостоятельное. И так родилось моё первое эссе "Две модели познания" А потом они пошли одно за другим. Были некоторые темы, которые рождались только в определённой обстановке. Вот, например, о князе Мышкине я писал только летом на даче. Два лета я писал и смотрел на сосну перед лоджией и, глядя на сосну, вспоминал "Разве можно видеть дерево и не быть счастливым".

Зинаида Миркина: Вспомни, что ты так до этого в лагере смотрел первый раз на дерево.

Г. Померанц: Отрывочно это у меня было и раньше, но просто с 1962 года это стало для меня постоянным. Способность к этому накапливалась постепенно. Так что не отчаивайтесь, если это сразу не получается.

З. Миркина: Я немного добавлю. Ты привел очень хороший пример. Что я хотела сказать - главное, что, наверное, общих способов для этого нет. Я недаром писала в своих сказках, что на вопросы "как", "где" и "почему" волшебники не отвечают. Способов нет, но есть одно слово, которое мне хочется сказать – это бескорыстие. Вот Григорий Соломонович сказал, как он начал писать, А он не сказал об одной вещи. У нас был один разговор в этом лесу. Он сказал, что вот ты нашла себя в том, как ты пишешь, а я – нет. (Он еще не писал тогда.) А я нашел себя в том, как я живу, как я люблю. И очень светло это сказал. Абсолютно без всякого повода. И я подумала: "Ты мне ничего лучшего никогда не говорил". Что интересно – как фея подслушала. После этого он начал писать без конца. Вот когда это становится на второе место, когда человек не начинает думать: я поэт, я тот, а что я сделал, а я, я, я – вот тогда-то всё и начинается. Вот тут-то самое главное. Если будет это бескорыстие. Очень глупый Сальери, которому Моцарт давал слушать невероятную музыку – он ее слушал – а думал о чём-то другом, о своём "я". И получилось что-то страшное. Это же только смерть получается. Научиться можно только бескорыстию.

Г. Померанц: Я, пожалуй, хочу добавить, что вовсе не обязательно, чтобы это у вас рождало какие-то слова. У нас есть одна подруга, довольно молчаливая, но мы с ней очень охотно гуляем. Она как-то очень глубоко молчит. Нам хорошо рядом с ее молчанием. У одного это рождает слова, у другого просто разрабатывает какой-то пласт в вашем сердце, в душе, в который вы можете уходить, преодолевая все зигзаги жизни. Есть какой-то уровень, в который можно бросать все неприятные ощущения, как окурки в океан. Они там утонут незаметно, а океан останется океаном. Вот эту океаническую глубину надо в себе разрабатывать. Она, впрочем, иногда есть у маленьких детей.

З. Миркина: У них есть возможность этого.

Г. Померанц: Есть порывы, всплески. Достоевский считал, что дети до года особенные. Они воспринимают мир как целое. Они еще не научились делить его на частности.

З. Миркина: Еще Христос сказал: "Будьте как дети".

Г. Померанц: Потом, ставши взрослыми, к этому не так просто вернуться. Научившись всему, что знают взрослые, восстановить всё, что чувствует ребенок. Вы только начните. Главное искать и искать какой-то глубинный уровень, который позволяет даже в нашем возрасте и с нашими болезнями сохранять ту радость жизни, которую мы как-то имеем.

Вопрос: Меня очень мучает вопрос. Это чувство – оно прекрасно. Отец Георгий Чистяков – его уже нет в живых – говорил, что легко верить в Бога, идя по полю, а вокруг лес и красота. Но когда приходишь в больницу и видишь там страдание, можно ли этому человеку, который страдает, что-то нужное сказать? Я сейчас прихожу к девушке, которая попала под машину – можно ли как-то в таких условиях сохранить это или может как-то ей это передать? У меня, к сожалению, какая-то стена стоит, и я не могу поделится своей радостью, потому что я здорова. И как говорить ей: "Посмотри, какое дерево видно из окна?"

Г. Померанц: Не обязательно говорить об этом. Понимаете, способов может быть сколько угодно. Я могу сослаться только на то, что Зинаида Александровна в молодости пять лет пролежала в постели – с 21 до 26 лет, – испытывая невероятные мучения, и до сих пор эта болезнь её не оставила. Она "подныривает" под неё, под боль.

З. Миркина: Я расскажу про другой случай – я не буду говорить про себя. В далекой молодости был в моей жизни такой эпизод. Ко мне прибегает подруга, которая жила недалеко от меня. Тогда не у всех были телефоны. Она бежит к нашему телефону, чтобы вызвать скорую помощь для матери. "Мама умирает", – говорит. И происходит невероятное – мы вызвали скорую помощь, я пошла с ней. У её матери был непрекращающийся понос. Всю ночь мы были возле неё, и что было тогда? Я знаю одно – может, зря я про этот случай говорю – тогда уже совершился мой религиозный опыт – то, что выразил Силуан: "Держи ум свой во аде и не отчаивайся!" Этих слов я тогда не знала, но что в аду можно не отчаиваться – это я почувствовала. И что отчаяние – всегда неправда – это я тоже почувствовала. Конечно, сказать это отчаявшемуся человеку словами – это ужасно, это нельзя, Я просто была рядом с ней, Я всю ночь делала всё, что нужно. Я совершенно соединилась с почти умирающей женщиной – он не умерла тогда – и отчаявшейся моей подругой. Я соединилась с ними, но у меня при этом был совершенный внутренний покой. Как это сказать больше – не знаю. Но подруга мне сказала, что она это чувствовала и что ей это было нужно больше всего на свете.

Моя мама 34 года назад умирала от рака. У меня было чувство, что когда-то она меня выносила в себе, а теперь я её ношу в себе. Мы были с ней совершенно нераздельны. Странно сказать, но мы с ней очень хорошо жили весь этот год. Год тяжелейший, но мы с ней хорошо жили. И в тот момент было удивительное чувство абсолютной нераздельности с ней.

Если вас это тяготит, что ж – тогда ничего не скажешь. Нельзя свою душу насиловать. Но если вы любите, то любовь каким-то образом всё пробьет.

Потом были поминки – мои родители были люди не религиозные, хотя мама, я считаю, была стихийной святой. Во всяком случае – праведницей. Родители в Бога не верили. И отца очень пугало, что мы с Григорием Соломоновичем слушаем Баха, слушаем Страсти. А когда мама умерла, он и сам стал всё это слушать. Поминки по ней были самые атеистические, но это была стихийная литургия, потому что у меня была совершенно открытая душа, в которую я всех принимала, и это чувство совершенно открытой души – это главное чувство.

Вы не можете себе представить, сколько это даёт. Всё можно вместить туда, и всё страдание вместить. Конечно, не словами говорить: "Смотри на этот мир", нет! Тут ничего не скажешь. Тут только надо уметь быть. Вот всё, что я могу сказать.

Г. Померанц: Ну как? Что-то вам дало, что сказала Зинаида Александровна?

– Да.

Вопрос: Вот ребенок до года – почему он близок к этой высоте? Наверное, потому, что у него ещё нет эго. Не родилось.

З. Миркина: Да. Нет скорлупы.

Вопрос: Скорлупа – это тоже интересный момент. Адам и Ева употребили яблоко, А что это значит? До того, как они его употребили – им было сказано: "Не делайте этого!" Они были такими, каким их сделал Бог. Им было сказано – съедите – умрете. Но они съели. Что это значит? Что они захотели выделиться из этого единого. Они хотели создать эго, они хотели, говоря современным языком, создать индивидуальность. Есть Единое, но есть и отдельное от человека. Мы должны стремиться к единому. Но человек отдельный. Он хочет это единое иметь в своем отдельном. Вот что интересно! И тут беда в том, что это отдельное употребляется во вред человеку. Отсюда происходит зло. Проблема в том, как это отдельное объединить с единым. Сказать: "Войди в это единое?" Проблема в том, что все эти отдельности – они контрастны, они разные. Как в живописи. Это не один цвет – это контрасты цветовые, но они должны быть в гармонии, так же, как в музыке. Вот гармония и есть единство. Мой вопрос: вот это соотношение единого и отдельного. Как этот вопрос решается?

Г. Померанц: Никакого общего способа для этого нет. Каждый человек стремится, если он действительно глубоко живет, развить в себе чувство этого единства так, чтобы оно подсказывало, что делать в разных случаях жизни, подсказывало ему правильный шаг и помогало быть в ладу с этим всеобъемлющим целым, сохраняя в то же время свою личность. Ни в коем случае нельзя бояться быть личностью. Но личность – это не просто отдельное. У Достоевского есть такие слова: "Сильно развитая личность, вполне уверенная в своём праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может и сделать другого из своей личности, то есть никакого более употребления, как отдать её всю всем, чтобы и другие все были такими же самоправными и счастливыми личностями". Ответ на это противоречие – любовь.

Вопрос: Я сегодня читал книгу "Наука ищет Бога". Она написана одним английским физиком. Сейчас астрофизики и другие бьются над вопросом, что материя составляет во Вселенной только 5% – это буквально всё, начиная от электромагнитного излучения. То, что такая книга появилась и ученые действительно ищут Бога – идет ли это на пользу науке? Наука способна вот так приблизиться к пониманию Бога?

Г. Померанц: Я думаю, что точные науки по самой своей природе подойти к Богу не могут. Потому что они оперируют атомарными фактами, а Бог – это по ту сторону всех атомарных фактов., т.е это нечто для нас непознаваемое, но ощутимое. Нечто такое, что мы можем почувствовать, как некий залив, который доплескивается до нас, что мы можем до какой-то степени постигать метафорически. А представлять себе, что точные науки ответят на этот вопрос, - наивно. Это не проблема науки. Наука занимается только теми проблемами, которые могут быть разрешены в рамках понимания мира как совокупности осколков, атомарных фактов – по выражению Бертрана Рассела. В Единое наука никогда не влезет. Это вопрос душевного и духовного опыта. Это вопрос, который всегда до какой-то степени решался религиозным опытом.

З.Миркина: Я могу прибавить что Бога познают только вмещая Его. Это очень и очень важно. Извне познать Его нельзя. А наука может только одно – придти, удариться лбом и сказать: есть непознаваемое. Моя гордыня кончена. Вот эта роль науки очень правильная, и тогда она может что-то сделать. И не в познании Бога, а в своей области. Вообще она очень многое может сделать, но если не будет лезть туда, где она ничего не может.

Г. Померанц: Пожалуй, к этому можно добавить, что и религиозный опыт тоже не может быть выражен в каких-то точных словах. В древних Упанишадах, которые, как считается, возникли в VIII-VI веке до Р.Х., там мудрецы задаются вопросом: "Какой Атман?" Предлагают различные определения Атмана. И Яджмиьявалкана всё отвечает "Не это". Этот способ подходит – ряд отрицаний ограничивает ту область, в которой мысль может действовать и из которой не может проникнуть в некую область в центре, которая ей уже недоступна. А дальше начинается таинственный опыт глубины сердца. Это кстати называется апофатическим богословием. Негативным богословием. Т.е восприятие Бога отрицанием всего, что не Бог.

Вопрос: Человек драгоценен для Бога, и ему нужно выживать. А какая форма любви должна быть, чтобы этот человек не погиб? Меня тревожит, как я должна любить, какая форма моих чувств должна быть в моих детях и внуках, чтобы они не обросли этой скорлупой? Как к ним пробиться, чтобы они не потеряли Бога, а Бог не потерял их?

Г. Померанц: Есть такая притча. Какая-то птица все совершенствовалась, чтобы яйца были крепкие и не разбивались, и добилась того, что цыплята не могли разбить ее и вылупиться.

З. Миркина: Повторяю, что на вопросы "где", "как" и" когда" волшебники не отвечают, и на это надо согласиться. Потому что вы ищете какой-то рациональный ход, а тут ход другой. Я понимаю ваш вопрос очень хорошо. Я тоже бьюсь со своими внуками. У меня нет прямых внуков – у меня не было детей из-за болезни, но у меня есть внучатые племянники. У меня есть очень много детей, которых я не рожала, но которых я воспитывала. Вопрос очень больной, и я знаю, что иногда я вижу такую невозможность сказать. Что я, как Христос в Назарете, где Он ничего не мог сделать. Да, есть какие-то вещи, какие-то стены, которые мы пробить не можем без сотрудничества с теми, кто хочет идти нам навстречу. Это великая трагедия мира – она есть. И нам остается всё-таки, несмотря на это, быть самими собой. У меня есть одна строчка в стихе о деревьях, что они говорят друг с другом через Бога. Ну а напрямую – никогда! Нам очень хочется прямо сказать: ну пойми меня. Но не поймет. Если в это время я начинаю, когда меня совершенно не понимают, молчать и молиться, как-то устремляюсь в глубину свою, то вдруг, может быть, а может не быть – что люди вдруг ощущают что-то, при чём надо замолчать. И даже в очень страшные минуты, когда я чувствую, что мой ребенок совершенно уходит, а это испытание для меня, чтобы я все же осталась самой собой. И этим я оставляю для него возможность придти туда, куда ему нужно. Не отчаиваться и здесь. Это очень трудно. Я не слова вам говорю. Ох, как хорошо это знаю! Но, тем не менее, это нам надо знать. Это задача.

Вопрос: Мой вопрос касается термина, который стал сейчас очень модным, именно модным, почти затертым в нашем государстве, который используют к месту и не к месту – это духовность. Раньше осторожно к нему относились, а сейчас с учетом определенных спекуляций вокруг темы религиозности это слово употребляю очень многие, кто в других условиях и не воспоминал это слово. Мне интересно ваше мнение вот по какому поводу. Вы в книге "Великие религии мира" глубоко разрабатываете религиоведческую тему. Не везде есть понятие Бога, с которым сейчас обязательно увязывают понятие "духовность". Тот же синтоизм, тот же буддизм со своей спецификой. Духовен только тот, кто может сказать о своём Боге, или и те, у кого нет этого Бога, тоже могут быть духовны?

З. Миркина Конечно могут.

Г. Померанц.: Вы знаете, некоторые люди, которые сами принадлежат к традиции единобожия, признают буддизм полноценной религией. Одним из таких людей являлся Мартин Бубер, который сам был иудаистом. Или монах-траппист католик Томас Мертон. Когда он побывал в Гималаях, один из его собеседников – местный Ринпоче – признал его естественным Буддой. Тут разные слова. На самом деле решает глубина духовного опыта. И слово Бог не всё решает. В конце концов, Бог есть, но Он непознаваем. Ну и что ж? Важно то, что вы чувствуете в своей глубине, имеете то, что можно назвать и этим словом, или терминами буддизма – они тоже прекрасны. В нашей книге мы придерживаемся такой точки зрения, что глубина каждой великой религии ближе к глубине другой великой религии, чем к своей собственной поверхности. На самом деле бездна лежит между поверхностью и глубиной. А какие слова употребляются – это разные культурные традиции.

З. Миркина: Тут не только это. Мне кажется, что ваш вопрос относится не только к разным традициям, что вообще человек, который не употребляет слово "Бог", может ли он быть духовным? Разумеется! Дело не в словах. Дело в той глубине. Я – дочка старого большевика, была совершенной атеисткой. При этом у меня возникли невероятные вопросы о страдании, о мире. Не буду сейчас рассказывать о своём опыте, но во всяком случае я, что называется, как лбом можно удариться о стену, так я ударилась об это слово. Оно из меня как бы высечено было. И вот тогда-то я просто не могла его не произнести. Когда оно изнутри выходит – это то, а когда просто повторяется, то все слова, которые просто повторяются, тоже затертые слова.

Вопрос: У меня личный вопрос к Зинаиде Александровне. Вы это обсуждали уже неоднократно, как встреча с Зинаидой Александровной повлияла на ваш духовный путь. На обретение пути. Какой гигантский толчок вы получили в своей жизни, когда встретились с ней. А для Зинаиды Александровны встреча с вами – тоже была каким-то событием, которое тоже дало сильный толчок? Понятно, что жизнь не имеет сослагательных наклонений, но что бы было, если бы вы не встретились? Не у всех такие встречи происходят. Не происходит союз двух людей, для того, чтобы искать какой-то общий дух. Как тогда быть? Важно ли это, или неважно?

З. Миркина: Я отвечу и на первый, и на второй вопрос. На первый. Однажды ответ на такой вопрос обсуждали две женщины, которые были на моем вечере. Потом одна из них мне рассказала. Григорий Соломонович после нашей встречи начал писать и писать очень много. А я вероятно, почти наверняка, не встретив его, просто бы не выжила. Вы меня бы не увидели. Я была очень больна и жила в среде, которая меня не понимала. Он просто меня вынянчил, и я в его лице встретила что-то невероятное, без чего не могла бы быть жива. Первая наша встреча – когда его привезли к нам на дачу слушать стихи незнакомого поэта. Я вдруг увидела впервые такое понимание. Там вообще было нечто необычное. 12 часов он не давал никого накормить из гостей. Он только слушал стихи. Я увидела, как будто две бездны в глазах куда проваливаюсь. Я увидела вдруг то, что мне нужно – как ему нужны мои стихи. Это такая цепь, круговая порука. Это невероятно важно. Богу нужно от нас то же внимание и понимание, причастие. Это бесконечно важно и нужно. Вот на прошлой лекции, на которой было гораздо меньше слушателей, мы приводили слова Ангелуса Силезиуса: "Я без Тебя ничто, но что Ты без меня?" Это очень важная тема. Сейчас мы, конечно же – одно целое. Ни одно мое стихотворение не выходит без того, чтобы он его не принял. И ни одна его статья не выходит, чтобы я ее не приняла. Двадцать раз и то, и другое. Мне даже трудно сказать насколько колоссальное значение для нас обоих имела наша встреча.

Что же делать, когда таких встреч нет? Я вам скажу, что я вообще была совершенно уверена, что я останусь одна. Потому что не было человека рядом, который бы увидел, разглядел мою душу. И я готовилась быть одной, причем я некоторых огорчила, когда вышла замуж. Я жила очень полной жизнью, и была одна, и могла быть одна. А вдруг я стала как все. Правда, что меня бы не было, если бы не Григорий Соломонович. Но готовность быть одной – очень важна. Внутренне я не принимаю сама для себя монашеских обетов. Но обет даётся внутри души. Для меня не могло бы быть замужества, если бы человек совершенно не разделил мою душу. Как Григорий Соломонович счастливо сказал тогда: "Ты нашла себя в том, как ты пишешь, а я нет". Так и я могла сказать – я очень просто это говорила, хотя конечно, эта встреча – величайшее счастье. Но она подготовлена тем, что вы готовитесь быть одной, и можете обойтись без этого. У Рильке есть строчки, которые я переводила, – конец элегии к Марине Цветаевой: "Боги обманно влекут нас к полу другому как две половинки в единстве. Но каждый восполниться должен сам, дорастая как месяц ущербный до полнолуния. И к полноте бытия приведёт лишь одиноко прочерченный путь через бессонный простор". Когда встречаются две восполненных души, тогда получается что-то третье. Я прочту одно старое стихотворение:
Нарастанье, отступанье тиши,
Нас с тобою только сосны слышат,
Прямо в небо, прямо в сердце вниди,
Нас с тобою только звёзды видят,
Наклонившиеся к изголовью,
И остались мы втроём, с любовью.
Для того лишь не умолкли звуки,
Чтоб она могла раскинуть руки.

Для того лишь мир и стал всецелым,
Чтоб она могла расправить тело.
Каждый миг ушедший воскресая.
Боже правый! До чего ж большая!
Боже святый, до чего ж огромна!
Кто сказал, что ей довольно комнат,
Кто задумал поместить под крышу,
Ту, которая созвездий выше?
Кто осмелился назвать мгновенной
Ту, которая подстать Вселенной?


Понимаете, в большом появляется этот третий, невидимый третий. И это самое главное. А доходят до него, когда не по горизонтали стремятся восполниться, а по вертикали. И когда как две параллельные сходятся две вертикали, когда говорят друг другу через Бога, но напрямую никогда, вот тогда получается вечное и настоящее. :love:
Аватара пользователя
Люба68
Уважаемый
Сообщения: 351
Зарегистрирован: 03 авг 2010, 15:15

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Люба68 »

Девочки, спасибо Вам огромное за такой материал, просто так во время пришел. Благодарю. :senks: Читаю и мурашки бегают.
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

БЕЛЫЙ ЗАЯЦ
(Миркина Зинаида)


Жил-был на свете Белый Заяц. Он был похож на всех других белых зайцев,
только у него почему-то всегда одно ухо торчало прямо вверх, а другое
вздрагивало и опускалось, а глаза при этом были такие большие и удивленные,
точно он видел не только то, что перед глазами, а как будто что-то еще, что
его совершенно поражало, и он только никак не мог передать, что же это такое
было. Когда все зайцы весело хрустели капустой, у него почему-то кочан
выпадал из лапок, и он не замечал этого, а о чем-то задумывался.
Какой-нибудь плутишка зайчонок подкрадывался и съедал его кочан, но он даже
не слышал этого. А когда потом спохватывался, то улыбался и махал лапкой: Ну
и хорошо, что ты полакомился, а я потом что-нибудь найду себе . И уходил. Он
действительно что-то искал все время, только капусту ли. Может быть,
морковку? Однажды зайцы увидели его с длинной морковкой в лапах, но морковка
эта была белая, а не красная.
- Какая смешная морковка, - сказал один шустрый зайчонок, - дай ее мне,
ты же добрый.
Но Белый Заяц только покачал своей пушистой головой с опущенным ухом и
сказал:
- Это не морковка. И это не для еды.
- А для чего же?
Заяц приложил странную морковку к подбородку, достал откуда-то из-за
пазухи тонкую серебряную палочку, положил ее на эту странную морковку и стал
водить палочкой по морковке. И раздалась музыка. Какая это была музыка!
Зайцы никогда не слышали ничего подобного. Они постепенно забыли и про
капусту, и про морковку, и про все свои дела. Они даже позабыли свои уши,
свои лапы и хвосты. И уши, и хвосты, и лапы устроились как им только
хотелось - в самых невероятных положениях. Одно ухо устремлялось вверх, а
другое позабывало подняться и торчало врастопырку; одна лапа держалась за
ус, другая висела в воздухе. Вообще, если бы зайцы посмотрели на себя со
стороны, они наверное расхохотались бы. Но в том-то и дело, что они на себя
не смотрели, а слушали. Они слушали, как Белый Заяц играл на скрипочке,
потому что странная морковка была не чем иным, как маленькой белой волшебной
скрипочкой с серебряным смычком. Так вот что так долго искал Белый Заяц. И
нашел-таки! Зайцы собирались вокруг него на полянке. Их было все больше и
больше, и все они слушали, и хотя скрипка не говорила никаких слов, зайцы
понимали очень ясно, что она хотела сказать:
"Все хорошо! Все очень-очень хорошо! Все так хорошо,- говорила белая
скрипочка, - что это невозможно передать. Все деревья это знают, и небо
знает, и птицы знают. Все ручейки и травинки знают, как все удивительно
хорошо, и только зайцы не знают, но вот теперь должны узнать и зайцы, а
может быть и другие звери".
Когда Белый Заяц кончил играть, зайцы постепенно опомнились и подобрали
свои лапы, и хвосты, и уши, заставили их принять надлежащее положение,
вздохнули и побрели по своим норкам. Но теперь уже зайцы не могли жить без
волшебной скрипочки и только ждали, чтобы Белый заиграл. Хотя не все,
конечно.
Некоторые говорили: "Да ведь неправда все это. Он говорит: "Все хорошо,
все очень-очень хорошо". А как же хорошо, когда на свете есть волки и вовсе
не всегда есть капуста и морковка?" Но когда скрипочка начинала играть, даже
и эти зайцы забывали про все, что сами говорили,- и выходили на полянку
слушать. И овцы, и козы из деревни приходили слушать Белого, и белочка
заслушивалась и забывала скакать по деревьям.

И вот однажды, когда народу собралось видимо-невидимо, раздался крик,
да такой страшный! Музыка разом оборвалась. Все обернулись и с ужасом
увидели волков. Волки уже задрали двух зайцев, а остальные бросились
врассыпную кто куда. Только Заяц-скрипач не убежал. Он стоял посреди поляны,
глядел на волков своими большими удивленными глазами и плакал. Волки
приближались к нему, но он как будто совсем не пугался, и плакал вовсе не о
себе, а от жалости и горя, что на свете есть волки.,.
"Как же так, - думал он, - я ведь знаю, что все хорошо, что все так
хорошо! И деревья это знают, и птицы, и ручейки, и вдруг... Значит, или то,
что мы знаем, неправда, или злых не должно быть. Нет, то, что я знаю, -
правда! Но как же, как же это все понять?!"
Волчья морда была совсем уже близко, и вдруг Заяц услышал голос:
- То, что ты знаешь, - правда, мой Белый скрипач. Все правда!
Заяц обернулся и увидел рядом с собой девочку с синими-синими глазами.
Обыкновенная девочка, только глаза необыкновенные. Да нет, она, наверное,
все-таки необыкновенная, она волшебница. Неужели волки просто не выдержали
человеческого взгляда и потому отступают?
Как бы там ни было, но волки не выдержали ее взгляда и ушли.
А девочка сказала еще раз:
- Все правда, что ты знаешь, мой милый заяц. Никогда не сомневайся в
этом, хотя понять эту правду очень трудно.
Девочка говорила это, а сама плакала, так ей было жалко зайцев, которых
задрали волки. А потом она сказала:
- Я построю Белый город, где не будет волков и лис. Где будут только
зайцы, ягнята и цветы. В этом прекрасном городе они будут в полной
безопасности. Ни один волк не сможет проникнуть туда и там никто не будет
плакать (разве только от счастья, но это не считается).
И она взмахнула волшебной палочкой, точно такой серебряной палочкой,
как смычок Белого Скрипача, и огородила место большой белой стеной.
- Вот город, - сказала она.
И там, где она взмахивала серебряной палочкой, там вырастал белый
домик, который сам светился. И в городе этом было так красиво, как еще нигде
и никогда не било.

Но вдруг одна старая зайчиха сказала:
- Простите, пожалуйста, а где же здесь будут огороды? Всюду одни цветы,
и деревья, и ручьи, и речки, и озера, и светящиеся дома. Это, конечно, чудо
как хорошо, но все-таки как же без капусты с морковкой?
- Капуста с морковкой появятся. Их будет столько, сколько тебе надо,
как только ты перестанешь думать о них и задавать вопросы.
- То есть, как это? - удивилась зайчиха, но в это время раздался звон
серебряных колокольчиков, и зайчиха стихла, раскрыв рот и забыв про свои
лапы и уши, точно она была не старая зайчиха, а маленький зайчонок, и мама
рассказывала ей сказку, и она совершенно всему верила, совершенно всему.

До чего же хорошо зажили зайцы, и ягнята, и белки, и птицы, и цветы, и
деревья, и ручьи, и озера в этом волшебном городе! Волшебная белая стена
пропускала внутрь города всех добрых, а перед злыми она сама собой
смыкалась. Никаких сторожей и никаких ворот не было. Просто стена была
волшебная и слушалась она только Белую скрипку. И все было удивительно
хорошо. Совсем хорошо.

Как вдруг одному зайчонку показалось, что кто-то плачет. Он навострил
ушки, удивленно поднял глаза и стал прислушиваться. Плач повторился, а лотом
раздался вой, который расслышали и другие зайцы. Вой стал заглушать звон
серебряных колокольчиков.
Зайцы подошли к стене и увидели в щелочку волков. Волки жались к стене
волшебного города и выли:
- Впустите нас! Мы не будем больше никого есть! У вас так тепло, и
светло, и хорошо, а у нас такой мороз, такие вьюги! Мы погибаем здесь.
Пустите нас!
Все серебряные колокольчики смолкли. Зайцы и ягнята задумались. Потом
заговорили все сразу, так что Девочка должна была навести порядок, взмахнув
серебряной палочкой, и каждый стал говорить вслед за другим, по очереди. А
говорили зайцы и ягнята совсем по-разному. Первый даже не сразу заговорил.
Он просто заплакал горько, горько. Он вспомнил своих братьев и сестру,
которых задрали волки, и никак, никак не мог успокоиться. Л потом сказал:
- Я не могу жить с волками в одном городе. Если они придут, я уйду.
- Да тебе и не придется уходить, - сказал второй, - они сейчас же
задерут тебя и других. Волки есть волки, неужели им кто-нибудь поверит?
- А я рад. Я счастлив, что слышу волчий вой. Наконец-то мы отомстили за
себя, - сказал третий.
Тогда Девочка вздрогнула и приложила палец к его губам.
- Не смей так говорить, -- сказала она. - - Еще одно слово, и ты сам
превратишься в волка. Да, заяц может превратится в волка, волк - в человека.
Все гораздо сложней, чем ты думаешь.
Тогда заговорил четвертый заяц и сказал, что он не может, не может
жить, если слышит, что кто-нибудь плачет.
- Мне не нужно волшебного города, если за стенами его плачут. Впустите
волков, - попросил он Девочку.
- А если они опять примутся за старое и будут есть зайцев и ягнят?.
- Нет, нет, этого не может быть! Они же обещают!
- Ты, конечно, очень добрый,- сказала Девочка. - Но может быть, таким
добрым быть не так уж трудно? Ты, конечно, не станешь волком, но ты и
защитить никого не сумеешь. Посмотри на своего бедного брата, как он дрожит!
Сперва бы ты сумел пожалеть его, а потом уж волков. Чтобы пожалеть волков,
надо стать очень сильным, а ты слабый. Слабый и безответственный.
- А что такое ответственный? - спросил маленький зайчонок. И Девочка
сказала, что ответственный это тот, кто сумеет ответить и волкам, и зайцам
так, кик будто он находится и в волчьей, и в заячьей шкуре одновременно.
- Разве это возможно? - спросил старый заяц.
Девочка ничего не сказала, только все увидели, что она надевает свою
пуховую шубку. В городе было совсем тепло. Зачем это она одевалась?
И тут вдруг она вынула из кармана Белую Скрипочку, точно такую, как у
Зайца-Скрипача, и сказала:
- Мои милые зайцы! Я ухожу. Я должна пойти к волкам и разделить с ними
их холод и голод. Впустить в город их нельзя, потому что волки есть волки,
но и одних их оставлять я тоже не могу. Оставайтесь в вашем волшебном городе
и хорошенько его берегите до моего прихода, а я пойду к волкам и буду играть
им на Белой скрипочке. Это все, что я могу и должна сделать.

И вот стена перед Девочкой разомкнулась, и она вышла наружу - к волкам.
Ух, какая вьюга тут была, какая тьма! И во тьме только поблескивали
волчьи глаза.
- Идемте, - сказала Девочка волкам. - В город войти вы не можете,
потому что слишком много зла вы сделали. При вашем приближении камни стены
начнут кричать. Но я буду с вами, где бы вы ни были. Идемте.
Тогда вышел старый волк и сказал:
- Ты говоришь, что слишком много зла мы сделали. Но разве мы виноваты в
этом? Мы - волки. Разве мы сами сделали себя волками? И разве мы можем быть
другими?
Девочка ничего не ответила. Она только вынула скрипку и заиграла. А
скрипка говорила: "Все хорошо. Все хорошо. Все очень, очень хорошо! Так
хорошо!.. И старый лес это знает, и морозная пыль это знает, вся земная
красота это знает, только волки еще этого не знают".
Волки слушали. Не так, как зайцы. Совсем по-другому. Но слушали, Они
стали очень серьезными и неподвижными, так что их можно было спутать со
старыми замерзшими деревьями, сквозь ветви которых начали поблескивать
звезды.
Когда Девочка кончила, один волк отделился от стаи, подошел к ней и
сказал:
- Ты говоришь, что все очень, очень хорошо, но как же это, если так
холодно и мы голодаем?
- Мне тоже холодно, и я тоже голодна, - сказала Девочка. И больше
ничего не сказала.
Однажды волки долго совещались о чем-то между собой, а потом попросили
Девочку, чтобы она сыграла им на Белой скрипочке.
И Девочка сыграла. "Все хорошо, все очень, очень хорошо!" - пела Белая
скрипка. - И деревья это знают, и звезды знают. И зайцы это знают. Только
волки еще этого не знают."
Волки слушали. А потом сказали:
- Это неправда. Тебя можно заслушаться, но это неправда. Мы голодны. Ты
не можешь накормить нас, а говоришь, что все хорошо. Ты нас обманываешь, и
мы тебя съедим.
- Ну что ж, - сказала Девочка и низко-низко опустила голову, так что
она стала похожа на склонившийся под снегом замерзший куст. - Конечно, если
вы мне не поверили, вам ничего не остается, как съесть меня... Я готова.
- Мы голодны, а ты - обманщица, - повторили волки. - Все мы видим, что
ты - обманщица.
Но вдруг из стаи выделился один волк, подошел к Девочке и заслонил ее
собой.
- Нет, она не обманщица, - сказал он. - Все хорошо, все очень, очень
хорошо, если мы можем сидеть рядом с ней и слушать ее. И я готов умереть с
голоду, только бы она пела. Если я умру с голоду, но не трону ее ни одним
зубом, все будет хорошо, все будет очень, очень хорошо. - И он подошел к
Девочке и положил голову ей на колени,
-- Ну вот, ты уже не волк, ты - Друг, - сказала Девочка и заплакала от
счастья. - Я ушла из города, чтобы хотя бы один волк стал Другом и смог бы
войти в Волшебный город. Если бы не нашлось ни одного такого, волки бы съели
меня, и Волшебный город отдалился бы от волков еще больше... А теперь...
Глядите и слушайте!
И волки услышали звон, тонкий, далекий, а потом все яснее, ближе,
ближе... Звон и сияние приближались к ним, и вдруг прямо перед ними выросла
белая стена. Стена раскрылась только, чтобы пропустить Девочку и Друга, и
закрылась за ними. И потом город медленно начал отдаляться, так что
превратился в далекое белое облако, плывущее по небу. И волки не знали, был
ли он на самом деле, или не было его. Они остались совсем одни в пустом
темном лесу. Совсем одни со всей своей волчьей тоской.
- Ах, почему мы не поверили ей, - завыли волки. - Почему, почему мы не
поверили ей? Что же нам делать сейчас?
Но... Что это? То ли сосулька зацепилась за сосульку, то ли звездочка
задела за обледенелую ветку дерева, только вдруг раздался тонкий звон. Звон
рос, приближался и превращался в слова:

"Все хорошо, все очень, очень хорошо!
Никогда не поздно этому поверить."


****
А ведь это всего лишь детская сказка и она о зайцах и волках...да, о зайцах и волках :blush:
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

Люба68 писал(а):... Читаю и мурашки бегают.
:es:
Да, Люба, будто очищаешься :love: :cvet:
Аватара пользователя
Lilith
Наставник
Сообщения: 1380
Зарегистрирован: 17 сен 2009, 15:45
Пол: Женский
Откуда: Калининград

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Lilith »

Манка небесная писал(а): У меня в сказках есть такое правило: на вопросы "как", "где" и "почему" волшебники не отвечают. Дело в том, что эти вопросы задает любознательный и часто очень любопытный ум, но не Душа. Для Души эти вопросы – праздные и потому неправильные.

Кришнамурти говорил, что только неправильные вопросы имеют ответ. Правильные вопросы ответа не имеют. Да, вопросы, которые задает наш ум, обращены к внешнему миру и имеют более или менее точные ответы вовне. Но эти ответы не нужны душе. Безразличны ей. Не она их задает.

Те вопросы, которые задает сама Душа, не имеют ответа вовне. Они имеют ответ внутри, в душе. И только там. Вовне – безмолвие.
Чисто и мудро. Мне нечего больше сказать. Лишь только благодарить, что такие люди были, есть, будут на Земле.
Аватара пользователя
Снусмумрик
Наставник
Сообщения: 1247
Зарегистрирован: 21 окт 2010, 11:08
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Снусмумрик »

Спасибо.
Любовь всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
Вот, собственно, и всё.
:love:
Аватара пользователя
Василиса-царевна
Мастер
Сообщения: 2673
Зарегистрирован: 05 авг 2010, 14:14
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Василиса-царевна »

Спасибо, девочки! Замечательный материал! :senks: :flowres: :love:
Аватара пользователя
SIGINA
Наставник
Сообщения: 1471
Зарегистрирован: 03 июн 2009, 10:22
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение SIGINA »

:love: Манка, Кариша! :love: Сердечно БЛАГОДАРЮ вас ! :love: :love: :love: :senks: :flowres:
Пробрало до слёз... :kry:
Жаль что динамиков нет,не могу послушать...
Мир без чудес черно-белый, черно-белый,
Но нет причин для тоски, для тоски.
За пять минут кистью умелой
Мир черно-белый весь разрисуют чудаки.
Да. Да!
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

АНГЕЛ
(Зинаида Миркина, 1991)


Если был день
Превращен в дребедень,
Растрачен, растрачен,
- Ангел это поймет,
И от вас не уйдет,
Но заплачет...

(Из песни)


Ангел...
Вы конечно, давно знаете, что никакого ангела на свете нет. Или,
наоборот, твердо уверены, что он есть, что он так же существует, как вы
сами, и если очень постараться, его можно и увидеть. И только некоторые дети
еще ничего точно не знают и робко задают вопрос: а что такое ангел? И есть
ли он?
Милые мои дети, как трудно вам ответить. Хотя мне кажется, я знаю
ответ, но тем труднее мне ответить вам.
Ну, конечно, есть ангел. Мне так невероятно, что в этом можно
сомневаться. Видела ли его я? Нет, никогда.
Но мало ли, что я видела? В том, что я вижу, я постоянно сомневаюсь -
то ли это на самом деле, каким кажется?..
Я не сомневаюсь только в том, что я люблю. А его я люблю. Как люблю!..
Рассказать же вам, что он такое, труднее всего на свете, потому что он
незаметный. Самый незаметный из всего, что есть.
Один только Бог еще незаметнее его. Но про Бога мы сейчас совсем не
будем говорить. А только про ангела...
Это он проделал длинный-длинный путь, когда никто не видел и не слышал,
и принес человеческую душу из мира незаметного в мир заметный. - И вот
человек родился. И если вам скажут, что ангел здесь ни при чем, - пусть
говорят. Я ведь вам уже сказала, что он - самый незаметный. И что же может
быть естественней, чем то, что его не замечают? Говорят о вещах и делах,
которые всем заметны. Не о нем...
И вот, пока человек маленький, пока он совсем ничего не может, ангел не
отходит от него. Маленький человек совершенно не мешает своему ангелу делать
все, что ему нужно. Именно потому, что сам он ничего не может, ангел все
может за него. За него помнит, за него улыбается. Вы никогда не
задумывались, кто научил самого маленького человека такой улыбке? Так вот,
если хотите яснее всего представить себе ангела, посмотрите на эту улыбку.
Почему же маленький так много плачет? Как вам сказать,...
Это очень трудно - переходить из незаметного мира в заметный.
Все так незнакомо, непривычно. Наверно, это очень больно, когда
начинает быть нужным что-то заметное, что есть только в одном месте, а в
других местах его не найти. И если ты попал в это "другое" место, то как
тебе не плакать? Ведь чего-то нет.
Мне чудится, что ребенок еще ясно помнит про состояние, когда все всюду
было, и плакать было совершенно ни к чему. Была одна только улыбка, которая
разливалась повсюду и была не чем иным, как светом. А сейчас она появляется
только иногда. То свет, то тени. Все есть - чего-то нет...
- О чем ты так горько, маленький?
- Как это несправедливо, как это нехорошо, когда чего-то нет! Все
всегда должно быть.
- Ты так думаешь, малыш? Тебе нужно все? Ну, конечно, такая улыбка
только для ВСЕГО, которое ни в ком и ни в чем не умещается...
Подожди, маленький, подожди... Слушайся своего ангела. Он ведь не
отходит от тебя. Слушайся его, и ты снова найдешь все. Ты улыбаешься?
Значит, веришь. Ты ничего не помнишь, ничего не понимаешь. Тем легче тебе
почувствовать все. Сразу ВСЕ.
Но по мере того, как ты вырастаешь, к тебе приближается что-то, что-то
одно. Ты видишь его все яснее, все четче. Но тебе совершенно неинтересно
удовольствоваться этим одним. Тебе надо и это, и другое, и третье. Нам
невозможно за тобою угнаться, чтобы исполнить все твои желания. Ты нас
начинаешь утомлять.. Да не вертись ты во все стороны!.. Как нам трудно
понять, что ты утратил ВСЕ, ВСЕ, которое было ВСЮДУ, ВСЮДУ. И тебе надо
такое бесконечное множество вещей, чтобы попытаться заменить ВСЕ. Тебе еще
кажется, что можно объять необъятное. Чуть-чуть поднатужиться - еще одну
игрушку, еще одну бабочку, еще одну птицу... Все такое заметное, яркое,
вкусное...
А ангел? Что в это время делает твой ангел? Это совершенно незаметно.
Может показаться, что он совершенно забыл о тебе, как и ты о нем. Смотря
какая у тебя мама или няня. Если мама или няня рассказывает тебе про ангела,
то ты спрашиваешь: "Где же он? Почему он не дает мне все, что я хочу, и не
защищает меня, когда меня обижают?" И вот не знаю, напомнит ли кто-нибудь
тебе, что он незаметный, самый незаметный на свете и совершенно не может
делать заметных дел? И чем заметнее становишься ты, тем незаметнее твой
ангел... Не знаю, напомнит ли тебе об этом кто-нибудь...

Разве иногда, когда прошумят вдруг листья над головой, и тебе почему-то
захочется слушать этот шум совершенно ни для чего, и ты даже забудешь
ответить на вопрос, даже не расслышишь, о чем спрашивают. Такой незаметный,
легкий шум...
Или небо вдруг опустится к самому твоему лбу, почти коснется его, и ты
внезапно почувствуешь, что можно провести небом по лицу, как вот этой
травинкой... Разве ты по-настоящему замечал когда-нибудь небо? А ведь ангел
еще незаметнее... И вот, когда ты не говоришь ни о чем, ничего не делаешь и
даже, может быть, ни о чем не думаешь, вот тогда-то, в такие странные
провальные минуты он с тобой и разговаривает.

***
Воздух пахнул дождем. Теплый ветер поднял занавеску. Вещи вокруг тебя
складываются в удивительный лад. Что сказал тебе твой ангел? Ничего. Все,
что нужно, то и сказал.
Тебе хорошо? Неизъяснимо хорошо. Ты любишь. Это ангел твой склонился
над тобой только что - и поправил что-то в твоей душе, как мать поправляет
своему ребенку лезущие на глаза волосы или сбившееся одеяло.

Но он это делает только тогда, когда ты не думаешь ни о чем, в том
числе и о нем не думаешь, об ангеле. Если ты подумаешь о нем и спросишь:
"Где он?" или "Какой он?", - он улетит так же незаметно, как прилетел.
Собственно, он никуда не улетает, как и не прилетает ниоткуда. Он всегда
здесь. Но ты... ты, милый мой, куда ты смотришь? На вещи? Ты ищешь его среди
вещей? Но... ведь он - с другой стороны, всегда с другой стороны. Ты
смотришь не в ту сторону.
- Как не в ту? Я смотрю во все стороны.
И всегда на вещи. А он по ту сторону вещей. Не понимаешь? А кто тебе
сказал, что надо понимать?
Ветер качнул занавеску. Ветка изогнулась каким-то неизъяснимым
движением. Тебе это понятно?
- Но это же так... все, а при чем же тут ангел?
- А тебе надо, чтобы было не все, а что-то, что-то выделенное,
заметное... Ты снова забыл, что ангел такой незаметный... И ты, может быть,
родился для того, чтобы научиться замечать незаметное...
- Так, может быть, его нет?
- На этот вопрос никто тебе не ответит, кроме тебя самого. Никто. Или
ты сам заметишь его, или так и проживешь, не заметив...
Замечает ли своего ангела младенец? Нет. Он еще вообще ничего не
замечает. Просто он не расстается со своим ангелом. Все время сосет его
невидимое молоко.
Не расстается со своим ангелом... Вот почему он так улыбается, будто
ему принадлежит вся Вечность. Такому крошке - ЦЕЛАЯ ВЕЧНОСТЬ.
Конечно, ты можешь возразить, что ему принадлежит целая вечность и
порция молока. И если не будет порции молока, то его не утешит целая
вечность. Но, понимаешь, молоко ему нужно, чтобы о нем не думать, чтобы
ничто не стояло между ним и Вечностью, чтобы он мог спокойно улыбаться
ничему и ВСЕМУ. В том числе - молоку.

Тебе не приходилось встречать людей, вполне сытых, у которых вдоволь и
молока, и хлеба, и еще многого другого, и которые почти совсем разучились
улыбаться, то есть вот так улыбаться - ВСЕМУ? То самодовольное движение,
которое появляется у них на лицах, тоже называется улыбкой. Но это просто
значит, что у нас в языке не хватает слов. Есть улыбка ангела и улыбка, от
которой ангел плачет.

... Ты не знал, что ангел плачет?
Плачет.
Когда люди отворачиваются, отгораживаются и не замечают...
Его? - Да не обязательно его - чего-нибудь не замечают. Откуда ты
знаешь, что именно это "что-нибудь "и не будет он? Он в любой момент может
превратиться во все, что угодно.

Когда свет разливается по небу, по земле и заходит в твою комнату, ты
разве не чувствуешь, как он обнимает тебя? Бывает ли так, чтобы он
кого-нибудь или чего-нибудь не заметил? От кого-нибудь отвернулся, кого-то
обошел? Бывает? Тогда бы свет не был светом... Этого не бывает. И не оттого
ли где-то на дне нашего сердца такой поразительный покой, совершенно
непонятный нам покой, который осел на самом дне, глубже тоски, глубже самого
глубокого горя? Не оттого ли это, что где-то глубже сознания нашего живет
чувство, что мы не обойдены, не можем быть обойдены и не замечены. Что То,
самое главное, свет жизни нашей, не может быть безразлично ни к кому и ни к
чему. Он не может пройти мимо самой малой крошки живого, мимо самого
никудышного, самого горького.

Он никого не может не заметить, иначе Он - не он. Разве не это чувство
смутно шевелится в тебе, когда ты следишь за разливающимся по небу светом? И
особенно на закате, когда свет хочет передать тебе всю свою немыслимую силу
внимания и проникновения во все и сквозь все...
А на заре, в часы бесконечной нежности Света, разве не слышишь ты
беззвучный завет: не отгораживайтесь, не закрывайтесь, будьте тишайшими и
прозрачными, чтобы заметить самое незаметное...
Будьте как Свет, - который замечает все и всех... все и всех...
Одно малейшее пятнышко, не замеченное вами, - и вы уже не подобны
свету, и Свет уже не может беспрепятственно разлиться в вас. Это самое
пятнышко, не замеченное вами, не пускает его в вас.
Одна маленькая звездочка, по которой равнодушно скользнул ваш взгляд,
линия ветвей, которая напрасно прочертила для вас путь в самое главное,
малейшее движение человеческой души, которое было вам ни к чему, и...
Вы еще спрашиваете, отчего вам нехорошо и отчего плачет ангел? :angel: :love:
Аватара пользователя
justice
Уважаемый
Сообщения: 375
Зарегистрирован: 14 дек 2010, 17:59
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение justice »

Мурашки, озноб по коже,.....Это то самое, настоящее!.. Уже давно проверила! Только не поняла, почему -"были такие люди"?
И еще -есть такая теория(гипотеза), предположение (и пр.), что Бог-это женское начало. И, прочитав 3.Миркину,-лишний раз убедилась... :wub:
Я -с Вами, Ангелы -с нами, Мир- всем, Гармония -во всем!
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

* * *
Бог есть любовь. И Бог мой есть.
И эта внутренняя весть,
Которую вовеки мне
Не подтвердит никто извне

Как тихо!.. Небо и гора.
Мир - только отсвет от костра
Что зажигается внутри.
Гори, душа моя, гори


* * *
Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно,
Впереди большой как небо путь.
Неба много, времени довольно. -
Ровно столько, сколько надо мне.
ствол крыла косматые раскинул...
Ведь хватило времени сосне
Вырасти и прошуметь вершиной.
Все равно, сиянье или мрак -
Расстояние непреодолимо,
Только внутрь бы иди за шагом шаг
Внутрь себя, а не в обход иль мимо.
Тот, кто бросил семя в темному,
Дал душе посильную задачу.
Вот и я до Бога дорасту,
Если только время не растрачу.

* * *
И сколько ни сказано, все-таки мало
И все-таки главного я не сказала.
А Главное где-то стоит молчаливо
И делает сердце бездонно счастливым.
И новое слово, как чуткая птица
Над тайным гнездом своим тихо кружится
И, вновь вылетая в неведомость, ищет
Для вечной любви ежедневную пищу.


* * *
Мне в этой жизни довелось
дослушать каждый звук.
Все вещи доглядеть насквозь
И очутиться вдруг
В потустороннем, за судьбой,
Как будто пройден мост,
Соединяющий с собой
И с каждою из звезд.
Аватара пользователя
justice
Уважаемый
Сообщения: 375
Зарегистрирован: 14 дек 2010, 17:59
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение justice »

Кариша писал(а):* * *
И сколько ни сказано, все-таки мало
И все-таки главного я не сказала.
А Главное где-то стоит молчаливо
И делает сердце бездонно счастливым.
И новое слово, как чуткая птица
Над тайным гнездом своим тихо кружится
И, вновь вылетая в неведомость, ищет
Для вечной любви ежедневную пищу.
Потрясающе!.. Нечего сказать... :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks: :senks:
Я -с Вами, Ангелы -с нами, Мир- всем, Гармония -во всем!
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

ЛЕГКОНОЖКА
(Миркина Зинаида)


Было это на берегу моря. Это был город, в котором жило море. Оно дышало
и разговаривало. И если очень захотеть, всегда можно было заставить город
помолчать, сесть, поджав под себя ноги или обхватив коленки руками, и
слушать, что говорило море. Долго? Море большое, и ему очень много надо
сказать, поэтому слушать можно было очень долго. И смотреть, хотя ничего на
море не было - одно только море. А разве нужно что-то еще?
Ей казалось, что больше ничего не нужно. Она была девочка, выросшая на
море, и очень счастливая оттого, что она никогда не расставалась с морем,
просто оттого, что солнце встает очень рано, а спускается в море очень
медленно и по дороге разливает столько разноцветных огней, что можно весь
день следить за ними. И вообще, когда море рядом, такое огромное, то счастье
ровно такого размера, и только непонятно, как оно умещается в груди.

Как ее звали? В городе ее называли Легконожкой. Она очень подолгу
неподвижно сидела у моря, но когда потом поднималась, то и вправду казалось,
что кто-то приделал крылышки к ее ногам, так быстро и легко они порхали.
Сидит-сидит, кажется, все дела оставила, и вдруг в какой-то миг они у нее
как-то сами собой все сделались, и опять сидит она на берегу моря, точно ей
ничего не нужно и никаких дел никогда не бывало.
Где бы она ни появлялась в городе, сразу все становилось легко и
просто, и всем начинало казаться, что все трудное это выдумка какая-то. Даже
неловко становилось. Ну что трудного было в их жизни? А когда Легконожка
убегала, опять в души людей натекала тяжесть, руки и ноги поднимались с
трудом, в голосах накапливалось раздражение... Прибежит она - и снова
небывало всего этого.

Такая это была девочка. В общем-то самая обыкновенная девочка. Она,
конечно, знала сказки про принцесс и знала, что уж это-то совершенно
необыкновенные существа. А она была только обыкновенная девочка, у которой,
как водится, и платья-то настоящего не было... А хорошо бы платье, такое же
красивое, как море вечером или ранним утром, или как небо над морем. Вот из
этого всего - платье. Но вот это-то и бывает только у самых настоящих
принцесс, и "хорошо, что никто не знает, что иногда она об этом думает.
Впрочем, не так уж много.
А в их городе жил настоящий принц. В настоящем дворце. Легконожка
иногда заглядывалась на этот дворец и думала, что вот там-то люди ходят в
переливчатых воздушных платьях, с драгоценными камнями, как маленькие моря,
и все люди там такие же прекрасные, как море. Что поделать, так она думала.
Она думала, что попасть в этот дворец - это все равно, что попасть в морское
царство: то есть все, что море говорит ей без слов, все, что звучит в плеске
волн, там оживает. Встало из волн, отделилось - и живет.

Так она думала, глядя на дворец. А принц из окна своего дворца глядел
на нее. Она его очень занимала. Какая-то удивительная девушка. То сидит, как
вкопанная, и глаз не сводит с дворца, то вдруг срывается и прямо взлетает. И
что бы она ни делала, стоит ли, летит ли, похоже, что ей никогда не бывает
скучно... Это было для принца самое необыкновенное. Если бы она тут же, на
глазах взлетела на шпиль колокольни, как птица, это было бы для него не так
удивительно, как то, что она никогда не скучает. Ведь принц-то скучал
постоянно. Все драгоценные камни и картины, и книжки ему надоедали так же
быстро, как детские игрушки. Сколько у него было камней, картин и детских
игрушек! Дело в том, что он ничего не любил выбрасывать. И все комнаты
дворца были заставлены вещами, которые никому не были нужны, но бережно
хранились. В том числе и все детские игрушки принца, хотя он уже давно не
был ребенком и никогда в них не играл.
Иногда ему доставляло удовольствие показывать, сколько у него было
богатств. Он очень гордился, когда люди удивлялись и охали, и приказывал еще
бережнее все хранить, хотя все это ему было совершенно не нужно.
И вот однажды он подумал, как бы удивилась эта девушка, если бы увидела
все его богатства. Какое бы у нее было лицо, и как бы это его развлекло!
Легконожка как раз стояла под окнами дворца, не подозревая, что принц
смотрит на нее. Вдруг она заметила, что он машет ей рукой. Сначала она
подумала, что он спутал ее с кем-нибудь, а потом, когда поняла, что это
именно ее он зовет, встала, как вкопанная, а еще через минуту уже взлетела
наверх во дворец. Как сияли ее глаза! Тут уж принц встал, как вкопанный!
Такого сияния он, пожалуй, еще никогда не видел ни в одном драгоценном
камне. И вдруг ему показалось, что вот этого-то драгоценного камня и не
хватает ему в его сокровищнице, и если бы такой камень у него был, он, может
быть, даже перестал бы скучать.
Принц подумал это и взял Легконожку за руки, и руки ее стали дрожать,
как листья на ветру. - Тебе холодно? - спросил принц. Она ничего не
ответила, но лицо ее загорелось, как заря на море.
- Тебе жарко?
- Нет, нет, сейчас пройдет, - сказала Легконожка и улыбнулась своей
счастливой улыбкой, и тут уж принцу стало сначала холодно, а потом жарко. Во
всяком случае, не скучно! Нет, эту девушку он отпускать не хотел!
И он повел ее по дворцу. И глаза ее так разгорелись при виде всей этой
красоты, что принцу показалось, что наконец-то наступил самый настоящий
праздник. А когда они пришли в комнату детских игрушек, Легконожка заплакала
от счастья.
- И это все твое?
- Конечно, - ответил принц.
- И ты с этим делаешь вес, что хочешь?
- Конечно, - сказал он опять, а про себя подумал, что он, собственно,
ничего не хочет с этим делать, и даже смотрит на это только тогда, когда
показывает кому-нибудь.
- Ну да, - сказала Легконожка, - настоящий принц это тот, кому это все
принадлежит.
- Конечно, - кивнул принц, тут уже вполне искренне. Но вот тут-то,
пожалуй, и началось это странное: то, что оба они говорят одно и то же, а
подразумевают совсем разное. Легконожка думала, что настоящий принц - это
что-то вроде волшебника, который вынимает все необыкновенное и прекрасное
прямо из карманов, что оно словно растет на нем, как яблоки на дереве! Сам
прекрасный, потому вокруг все прекрасное.
Ну, а принц думал точно то, что было сказано: настоящий принц тот, кому
все это принадлежит.
Поэтому Легконожку от слов "настоящий принц" бросало в жар и в холод, а
принца... Принц просто приосанивался и довольно улыбался. Вообще-то, когда
он был один, эти слова - "настоящий принц" - не значили ровно ничего, кроме
скуки, но зато произнесенные при других людях, они значили очень много. И
поэтому принц терпеть не мог оставаться один. Ему надо было, чтобы вес время
рядом были люди, и притом почти все время новые, которые в первый раз
слышат, что он настоящий принц. Ему это было надо, чтобы самому почаще
удостоверяться в том, что он настоящий принц.

Никто никогда не оспаривал его звания, но почему-то ему все время надо
было удостоверяться в этом. Может быть, чтобы чуть меньше скучать, или
просто чуть чаще забывать, что он смертельно скучает. Особенно он любил
общество новых девушек. Было таким наслаждением смотреть, как они трепещут и
замирают при словах "настоящий принц". А потом, когда они привыкали к этим
словам, с ними случалось то же, что со всеми игрушками и картинами и
драгоценными камнями, - он на них больше не смотрел.
- Ты настоящий принц, значит тебе надо настоящую принцессу, - сказала
Легконожка, - а я простая девушка... Я пойду... - ив глазах ее повисли две
капельки.
Тогда принц чуть наклонился, поцеловал ее сначала в одну капельку,
потом в другую и сказал:
- Мне совсем не обязательна настоящая принцесса. Вполне достаточно
того, что я настоящий принц. И тебе совсем незачем уходить.
Что случилось с ногами Легконожки? Почему они вдруг так отяжелели? Или
это счастье так придавило их своей тяжестью, что они совершенно перестали ей
подчиняться?
- Там, на берегу моря, мой дом, и меня там ждут, - сказала она, вернее,
это сказали только ее губы, а ноги не сделали ни шагу. - Там, на берегу
моря, сейчас закат, - сказало ее сердце, а ноги опять не сделали ни шагу.
- Мы скоро пойдем с тобой вместе туда, на берег моря, - сказала она
принцу и больше уже не спорила со своими ногами, которые не могли сделать ни
шагу. - Скоро, скоро... .
- Да, да, - сказал принц. - Да, да.

Так это началось.

Она стала жить во дворце. И день, и другой, и еще, и еще. Она проходила
по прекрасным залам, от которых вздрагивало сердце и широко раскрывались
руки, но мимо, мимо, в зал, где были игрушки. Здесь она останавливалась.
Надолго. Очень надолго. Ей казалось, что она видит то, что слышала от моря;
ей казалось, что море лепит одну за другой сказки, и надо только угадать, из
какой сказки эта игрушка, и из какой - та. И если угадать, то сказки
составлялись сами собой, одна сказка за другой, и вот тогда-то она и
взлетала и летала по залам, и сверкала, как все драгоценные камни, и
кружилась. И принц летал и сверкал вместе с ней. И день, и другой, и еще, и
еще... Но... все-таки, сколько же можно? Не без конца же?
- Как не без конца? А разве бывают концы?
- Конечно, бывают. У всего бывает конец. И всему бывает конец.
- Неправда. У моря нет конца.
- Ну, мало ли что море, а мы люди...
Это принц говорил про себя. А когда она смотрела на него, он старался
загнать эти мысли подальше, чтобы они не выглядывали, и она бы ничего не
замечала. Но однажды он не успел их спрятать. Она слишком быстро оглянулась
на него и застала врасплох, когда он зевал. Зе-вал?! Вот здесь, когда у нее
только что на глазах составлялась сказка?! Зе-вал, когда такое рядом?
- Зевал, ну да, ну и что? Неужели человеку зевнуть нельзя? Неужели
человек заскучать не может?
- Скучать? Как это - скучать?
- Ну, очень просто. Ведь все это я уже видел, все это уже было.
- Ну да, конечно, было, ну и что?
Вот тут-то и выяснилось, что говорили они одно и то же, но это значило
совершенно разное. И никак, никак невозможно друг другу объяснить... Какая
тяжесть придавила Легконожку... Казалось, еще немножко, и она сломается под
этой тяжестью. Так было день, и другой, и еще... А потом она вдруг сказала:
- Я пойду.
- Подожди немного, - попросил принц. - Может быть, ты чем-нибудь еще
развлечешь меня.
И тогда Легконожка вздохнула, глубоко-глубоко, и потом взглянула
куда-то далеко-далеко и сказала:
- Нет, принц, мне нельзя жить там, где бывают концы.
- Но концы всюду бывают...
- Нет, принц. Я живу там, где нет никакого конца. Где все без конца.
- Что значит "без конца"?
- Ах, принц, я знаю мало слов, но еще меньше умею объяснять, что значат
слова. Прощай, принц.

Ушла. И ничего не объяснила. И опять он должен скучать... скучать...
А она... Она очутилась у своего моря, и сидела, и смотрела на него
долго, долго, до тех пор, пока, наконец, счастье не стало таких же размеров,
как море, и сделалось непонятно, как это оно умещается в груди. И тогда на
ногах снова выросли невидимые крылья. И она стала быстрой и легкой, и все,
что нужно, стало делаться само собой.
Все, как раньше. Но не совсем. Точно на дне этого счастья, как на дне
морском, лежит что-то... затонуло и лежит. А может быть, потому-то и бывают
бури на море, что морю очень хочется, чтобы все то, что там, на дне его,
стало бы видно всем, чтобы все наконец узнали, что в его глубине... может
быть, этого хочется морю так сильно, что вдруг нарушается его покой, и
мечутся белые валы, и оно тоскует и зовет, зовет и тоскует, а люди на берегу
спешат только спрятаться от него и совсем не понимают, что оно зовет и
тоскует...

И все-таки море оставалось прежним морем, а Легконожка прежней
Легконожкой. Только теперь она старалась никогда не пробегать мимо дворца и
уж, конечно, не останавливалась там.
И вот однажды она увидела, что низко над морем как будто летит птица с
горящими крыльями. Птица приближалась, приближалась, и вдруг стало ясно, что
это не птица, а корабль с самыми настоящими алыми парусами, прямо из той
сказки - про Алые паруса.
Корабль причалил к берегу, и с него сошли люди, и среди них - заморский
принц. Он приплыл в этот город за настоящей принцессой.

Конечно, первая, кого он увидел, была Легконожка, потому что все были в
домах, а она на берегу. Он спросил ее, не она ли настоящая принцесса? Но
Легконожка сказала, что она обыкновенная девушка.
- А зачем тебе настоящая принцесса?
- Затем, что я - настоящий принц, - ответил заморский гость
- Ну и что же? Разве не хватит того, что ты настоящий принц? Зачем тебе
принцесса?
- Настоящий принц не может жить без настоящей принцессы, а настоящая
принцесса - без настоящего принца. Если они не встретят друг друга, они
будут всю жизнь сидеть на берегу моря и смотреть на море.
- Где же ты будешь искать настоящую принцессу, - спросила Легконожка
тихо-тихо, - пойдешь во дворец?
- Нет, дворец мне совсем не обязателен. У меня есть своя примета.
- Какая же это - хрустальный башмачок или горошина?
- Нет, ни то, ни другое.
Как-то мгновенно все в городе прослышали, что приехал заморский принц.
И вот на берег пришла толпа народа и столько девушек - одна красивее другой,
и Легконожка нырнула в толпу, и принц ее потерял. Она и сама не очень знала,
зачем она это сделала. Может быть, оттого, что ей хотелось посмотреть, какая
же это у принца примета, а может, еще почему-нибудь...

Заморский принц загрустил. Он все время искал ее в толпе, пристально
вглядывался в каждую девушку и задавал ей какой-то вопрос, но так тихо, что
никто, кроме этой девушки, не мог расслышать его. После этого вопроса все
девушки отходили, а принц становился все грустней и грустней. И вдруг он
увидел Легконожку. И ей показалось, что в глазах у него вспыхнули те самые
алые паруса.
- Ну, какая же у тебя примета? - спросила Легконожка тихо-тихо. - Что
такое настоящая принцесса?
- Настоящая принцесса, - сказал он, - это та девушка, которая счастлива
ни от чего, и счастье которой ни от чего не может кончиться.
- Которая просто живет там, где не бывает концов, - сказала Легконожка
еще тише, и это было так, как будто ей примерили хрустальный башмачок, а она
из кармана вынула другой.

Вы думаете, мы приблизились к концу сказки? Нет, у этой сказки нет
конца. Мы просто попали туда, где все без конца.
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Потеря потери
Зинаида Миркина


Касание снега, дыханье мороза,
Березы, березы, березы, березы…
Березы и сосны, березы и ели.
Кусты забелели, синицы запели.

Стволы окружали, стволы закружили, —
Затерянность в дали, затерянность в были…
Пропасть, затеряться… Потеря дороги,
Потеря стремлений, потеря тревоги,

Потеря заботы и той постоянной
Сосущей, зовущей и ноющей раны.
Потеря обиды, потеря досады,
Потеря всех «должно», «обязана», «надо»…

Другая страна ли, планета другая?
Душа, как праматерь, гуляет нагая.
И Бог по соседству, но дьявола нету,
И нету соблазна и нету запрета.

И нету змеиного страшного знанья, —
Потеря седин и потеря страданья.
И тишь неземная и хор стоголосый. —
Потеря ответа, потеря вопроса…

Сплетенные ветки — слиянные лица. —
Потеря стены и потеря границы.
Как будто изгнанницу вновь возвращают
В забытые кущи родимого рая.

Распахнуто сердце, как райские двери.
Изгнанье изгнанья! Потеря потери!
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Такая даль
Меж всеми нами!...
Такая даль,
Которую слова
Перелететь на могут.
Как крыльями не машут,
Как ни рвутся, -
Все та же даль маячит впереди.
Кричать?
Кому?
Куда?
К кому?
А может быть, когда-то
Вселенная вот также разбежалась
На тысячи, на мириады звезд,
И каждая повисла одиноко
Не в силах дотянуться до другой...

И превратилась Вечность
В безликое, безмерное Пространство,
И Время, неимущее конца...
Как будто кто-то
Вдруг выворотил Вечность наизнанку
Во вне себя...
Кричать?
..............................
Но разве звезды
кричат друг другу?
Нет. Они тихи.
И дело их -
Светиться сквозь молчанье
И тайное единство возвещать...

__________________

"Мы хотим, чтобы не только физические глаза, а Душа научилась бы читать.
Потому что только она может прочесть Божье Слово.
Бог не говорит ни на одном из наших языков.
Он говорит светом, тишиной, высотой и глубиной, обнимающими нас."
Зинаида Миркина
Аватара пользователя
Тюльпан
Уважаемый
Сообщения: 335
Зарегистрирован: 06 янв 2010, 18:11

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Тюльпан »

Мудро, искренне,пробирает до костей... :vo: :vo: :vo:
Благодарю за возможность соприкосновеия с искренно-кристальной чистотой Душ и ...восхищаюсь Ими и Вами ,девушки!!! :sun: :sun: :sun:
Какие Вы все хорошие :party: :dans: :cha:
Благодарю!!! :red: :red: :red:
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Да, Тюльпан :sun: именно так: проникновенная искренно-кристальная чистота Души
Вот статья о Григории Померанце в Российской газете 25.03.2009

Инакомыслящий
Григорий Померанц считает духовный труд главным условием преображения личности


Глубокий философ и блистательный лектор, тонкий знаток искусства и опытный религиовед, яркий литературный критик и вдумчивый толкователь истории. Все это - в одном человеке, не имеющем ученых степеней и званий. Его зовут Григорий Померанц.

После войны он подвергался преследованиям за нестандартный образ мысли. В 1949 году был арестован и осужден за "антисоветскую агитацию", освобожден по амнистии в 1953-м и реабилитирован в 1956-м. В середине 60-х его философские и литературные эссе стали распространяться в самиздате. Произнесенная им в Институте философии речь о культе личности и сталинизме широко разошлась в машинописных копиях под названием "О нравственном облике исторической личности" и имела сильнейший резонанс в среде интеллигенции.

С 1976 года имя Григория Померанца было запрещено упоминать в советской прессе. Его книги выходили в Мюнхене, Париже, Нью-Йорке, Франкфурте-на Майне... Он публиковался в журнале "Посев", в эмигрантских изданиях "Грани", "Континент", "Синтаксис", "22", "Страна и мир"... В 1984 году Померанц был "предупрежден об ответственности по ст. 190 ("клевета на советскую действительность"). И только с 1990 года он начал свободно печататься в России.

Ему 91 год. Он по-прежнему много работает: читает лекции, пишет книги. И считает духовный труд главным условием преображения личности.

Я хочу быть самим собой

- В своем школьном сочинении на тему "Кем быть" вы впервые явили образец инакомыслия, написав: "Я хочу быть самим собой". Может быть, с того дня ваша судьба и предопределилась. Вот и давайте поговорим, каково это - быть самим собой.

- Я начну с того, как у меня возникла сама идея, совершенно не типичная для начала 1935 года, - написать в сочинении: "Я хочу быть самим собой".

- Вы тогда в каком классе учились?

- В десятом. А идея возникла от чтения Шекспира. Мне лет в четырнадцать надоела остросюжетная романистика, я заметил, что там в сущности один и тот же герой, только под разными именами, попадает во всякие страшные ситуации. И меня повернуло в сторону прозы характеров. Я, конечно, был совершенно неподготовлен к серьезному чтению. Например, был ужасно недоволен, что Толстой отдает Наташу Ростову тучному увальню Пьеру Безухову, когда гораздо приятнее, по-моему, Андрей Болконский. И я карандашом на полях книги написал резолюцию: "Толстой дурак". Но вскоре я стал читать Шекспира (у соседей было его полное собрание), и один из эпизодов трагедии "Юлий Цезарь" убедил меня в том, что дурак я сам. Там сперва выступает Брут и доказывает, что Цезаря совершенно необходимо убить, иначе рухнет римская свобода. Толпа аплодирует Бруту. Затем выступает Антоний и как будто бы присоединяется к аплодисментам, но вдруг поворачивает настроение толпы в совершенно противоположную сторону. И я с огорчением увидел, что меня поначалу захватил Брут, а потом захватил и Антоний. И я подумал, что я так же глуп, как и чернь. Но я себя считал умным мальчиком. И я начал искать в Шекспире какие-то очень важные мысли, которые останутся при мне, чтобы со мной ни происходило. И вытащил из уст Гамлета: "Вы можете меня расстроить, но не играть на мне". Затем я запомнил слова Полония об актерах: "Прими их лучше, чем они этого заслуживают. Если бы всем давали по заслугам, никто бы не избежал плетей". Вот так я и начал собирать какие-то мысли, которые во мне оставались.

- В том собрании были мысли опасные?

- Были. Помню, я в шестнадцать лет наскреб кое-что в предисловии к одному из романов Стендаля: "Позиция автора имеет только один недостаток - каждая партия может считать меня членом партии своих врагов". Мысль для 1934 года довольно опасная. Дело было еще и в том, что из рассказов разных людей я узнавал о голоде на Украине, в Поволжье, Сибири совсем не то, что узнавал из прессы. Мой друг Вовка Орлов присутствовал при беседах своего отца с Бухариным. Орлов-старший был химик, но интересовался философией, и Бухарин к ним заходил. И вот мой друг Вовка в свои пятнадцать лет начал как бы от собственного имени оценивать коллективизацию. Я понял, что он осторожно пересказывает Бухарина. Все это у меня никак не укладывалось ни во что стройное, я был растерян, как очень многие тогда. И я почувствовал, что мне надо найти прочную основу для того, чтобы меня не дурачили, чтобы я не доверялся первому впечатлению. Вот так и появилась задача - стать самим собой. Я выбрал для учебы Институт истории, философии и литературы. Не с целью получить профессию, а с целью стать самим собой. Хотя попутно я получил и профессию.

Меня мучал

страх перед бесконечностью

- Получается, тяга к знаниям у вас возникла из желания разобраться, что же на самом деле происходит в стране. Желание вполне прагматическое. Но почему вас вскоре потянуло в философию, причем отнюдь не марксистскую?

- Началось с тангенсоиды. Мне было шестнадцать лет, я изучал тригонометрию. И обратил внимание, что тангенсоида нырнула в бесконечность, как ей и полагалось, потом вынырнула. Так мальчишка прыгает с вышки, а через несколько секунд появляется на поверхности воды. И я воспринял эту тангенсоиду как мой собственный прыжок в бесконечность. Я не был уверен, что если нырну в бесконечность, потом из нее вынырну. И это меня ужаснуло. Несколько дней я пребывал в смятении и в конце концов отложил размышления о природе бесконечности до той поры, пока не поумнею.

- Когда вы почувствовали, что эта пора наступила?

- В двадцать лет я стал значительно умнее, чем в шестнадцать. Это естественно, в таком возрасте человек стремительно развивается. К тому же я читал подряд Тютчева, Толстого и Достоевского. В строчке Тютчева "а человек, сей мыслящий тростник" я поймал хвост мысли Паскаля, его знаменитый афоризм: "Человек слаб, как тростник. Порыв ветра может сломать его, но этот тростник мыслит. И если даже вся Вселенная обрушится на него..." То есть человек не является частью Вселенной. Человек отделен от нее. И он беспомощен. Единственное, что человека утешает: если даже вся Вселенная обрушится на него, она не сможет отнять у него способность мыслить. И ужас, что вся Вселенная на меня обрушивается, снова меня охватил. Я начал искать в себе противовес. И придумал такую медитацию: "Если материальная бесконечность существует, то меня нет. "Единица" или "тройка", или миллион, деленные на бесконечность, одинаково равны нулю. А если я есть, то бесконечности нет, а есть что-то другое". Я упорно пытался понять, что же тогда существует на месте бесконечности. Причем логический анализ здесь был невозможен. Надо было просто созерцать эту загадку.

Гришенька, неужели это социализм?

- Боюсь, мы сейчас углубимся в философские дебри, из которых не скоро выберемся, если выберемся вообще. Давайте вернемся к разговору, в каких обстоятельствах вы решали задачу стать самим собой.

- Обстоятельства были таковы, что вольно или невольно заставляли задумываться. Вот одно из таких обстоятельств. В 1936 году было объявлено, что социализм в стране построен. До этого мы строили фундамент социализма. О том, как обстоит дело со стенами и крышей, разговора не было. И вдруг - социализм построен, потому что ликвидированы все эксплуататорские классы. И моя мама отнюдь не философ, она была актриса, очень наивный человек, говорит: "Гришенька, неужели это социализм? Ради этого люди шли на каторгу, на виселицу?" А я только что сдал политэкономию социализма. "Да, - отвечаю, - это и есть социализм, поскольку ликвидирована частная собственность на средства производства". Сказал - и мгновенно почувствовал фальшь в своих словах. Почувствовал, что все, чему меня обучали целый семестр, все, что я старательно зубрил и за что получил "пятерку", - все это вздор. Позже я укрепился в своем открытии. Я начал вспоминать, как нам жилось в 1927 году, в разгар нэпа. Мне было тогда девять лет, я выходил на угол своего Зачатьевского переулка и покупал за гривенник бутерброд с ветчиной. А сейчас - фигушки. И я начал размышлять над тем, почему рабочим и крестьянам ныне живется хуже, чем в 1927 году. Эти размышления постепенно привели меня к пониманию, что же в реальности представляет собой сталинский социализм.

- И как только вы это поняли, страх перед бесконечностью уступил место другому страху - отнюдь не мистического происхождения?

- Первой попыткой изжить страх бесконечности стала для меня война. В октябре сорок первого года я пошел в ополчение на защиту Москвы. Это было слабо вооруженное ополчение, которое, к счастью, осталось в своих окопах, так как успели подойти дивизии с Дальнего Востока. А в настоящую переделку я попал под Сталинградом.

В первом бою

я был настроен романтически

- Где вам было страшнее - на войне или в мирной советской действительности?

- В мирной советской действительности. Потому что на войне, особенно в первом бою, я был настроен романтически, как Петя Ростов. Но наступил день, когда я испытал лютый, просто животный страх. Это когда наша дивизия попала под бомбежку. Меня охватил ужас, которого раньше я никогда не испытывал. Во мне, я это отчетливо помню, что-то кричало: "Домой, к маме!" Я понимал, что мама моя в Казахстане, в эвакуации, и что я лежу в степи в двух-трех километрах от места, которое бомбят "Хейнкели"; это тяжелые бомбардировщики, они летают на большой высоте и по отдельным солдатам не стреляют. Но справиться с собой я не мог. Я находил в себе силы только лежать, зарывшись в землю. Так продолжалось полчаса, и вдруг мне явилось воспоминание о том, как, будучи подростком, я обнаружил в своей душе какой-то противовес внешней бесконечности. Я сказал себе: "Я же не испугался бездны пространства и времени, так чего я буду бояться нескольких "Хейнкелей". И я почувствовал, что меня накрывает какая-то волна, в которой тонет страх. В течение двух-трех минут этот страх растаял, как в чае кусок рафинада.

- В партию вы на фронте вступили?

- На фронте.

- Без колебаний и сомнений?

- Нет, я внутренне сопротивлялся вступлению в партию. Несколько дней думал, надо ли мне в нее вступать. И решил, что здесь, на войне, это, пожалуй, необходимо.

- А исключили вас когда?

- Меня исключили в сорок шестом. Я тогда служил корреспондентом в дивизионной газете.

- За что исключили?

- За дерзкое заявление о демобилизации.

- Что вы в нем написали?

- Я написал, что эта работа вызывает у меня отвращение.

- Чем?

- Ну тем, например, что я вынужден популяризировать роман Фадеева "Молодая гвардия", а меня тошнит от него.

- Так и написали?

- Так и написал. "Прошу меня демобилизовать, потому что моя работа внушает мне отвращение". То есть я просил не только об увольнении из "дивизионки". Я просил вообще демобилизовать меня из армии.

- И вас демобилизовали?

- Да. И одновременно исключили из партии. В моем военном билете написано: "Исключен за антипартийное заявление".

Лучше три года сидеть, чем всю жизнь дрожать

- После этого вы работали техником треста "Союзэнергомонтаж", киоскером "Союзпечати"... Что дал вам этот опыт?

- Ничего позитивного. Вообще из любой ситуации я всегда извлекал какой-то полезный человеческий опыт, а здесь растерялся. Потому что почувствовал: это тупик. Мне друзья говорили: "Добивайся восстановления в партии, иначе пропадешь".

- И вам захотелось восстановиться?

- Не захотелось. Но я понимал, что иначе - лагерь. И я подавал бумаги. Подавал в две инстанции - в политуправление Красной армии и в ЦК ВКПб. Я это делал против собственной совести, мною двигал страх оказаться за решеткой. Но вскоре выснилось, что мои хлопоты по восстановлению в партию напрасны. Мне Вовка Орлов, которого вызывали куда надо, рассказал, что меня собираются посадить, уже оформляют. И тогда я испытал прилив бодрости. Это был вызов судьбы, и я его принял. Я купил себе футляр для зубной щетки. Я отдал свою старую шинель в мастерскую, чтобы к ней пришили новые карманы взамен истрепанных. И когда меня арестовывали, я надел эту шинель, сунул в карман зубную щетку с футляром - и пошел. Пошел с любопытством. Пошел узнавать новый для меня мир.

- За что вас тогда посадили?

- Меня посадили по постановлению 47 года об изъятии из общества всех антипартийных, антисоветских элементов, отсидевших свой срок и вернувшихся какими-то судьбами в большие города. Я попал в поток "повторников". Много от них услышал о Воркуте, о Колыме... А сидел я три года.

- Это тогда вы пришли к убеждению: "Лучше три года сидеть, чем всю жизнь дрожать"?

- Нет, я пришел к этому значительно раньше - в пору студенчества. Мне, как и всем, было известно, что "особое совещание" имело право своим решением давать три года. А если больше, тогда уж суд.

- Как вам удалось после отсидки "за антисоветскую агитацию" получить работу по специальности?

- Вот как раз по специальности меня никуда и не брали. Я устроился учителем в одну из сельских школ Краснодарского края. Ездил по воскресеньям в Ростов, читал в библиотеке имени Карла Маркса интересные книжки. Туда - на попутной машине, обратно пешком, ночью. В четыре утра я возвращался, а уже в восемь должен был быть на занятиях. Потом состоялся ХХ съезд, после которого я подал заявление о реабилитации. В Москву я вернулся уже реабилитированным и получил работу по договорам в библиотеках общественных наук. Я был младшим научным сотрудником, по сути, библиографом. Потом мне стали давать работу по договорам в секторе информации Института экономики. Для выполнения этой работы мне требовалось посещать Библиотеку Академии наук. И там попадались интересные германоязычные тексты, которые я просматривал. В частности, я очень долго сидел над книгой "Теория центрально-административного хозяйства". Ее автор прежде работал в управлении кожевенной промышленности Третьего рейха, где пришел к выводу, что казенная система экономики превосходна, если надо пошить десять миллионов шинелей, десять миллионов сапог, но она решительно непригодна для удовлетворения разнообразного потребительского спроса. Точно так же, думал я, читая эту книгу, и советская система хозяйствования: она полезна только в чрезвычайных обстоятельствах, в условиях войны, а в мирной жизни никуда не годится.

- Вам не хотелось получить место в солидном научном институте, легально заняться изучением философии, защитить диссертацию?

- Дело в том, что в первые годы после возвращения в Москву у меня вспыхнула любовь к Ирине Игнатьевне Муравьевой. Мне было все равно, где работать, лишь бы побольше времени проводить с ней. Вместе с Ирой мы горячо переживали травлю Пастернака. Я сказал: "Рушенька, давай посмотрим, не наблюдается ли сейчас какое-нибудь движение умов, направленное против советской власти". И я в течение года вел кружок молодежи, такой подпольный семинар.

- Это после трех лет лагерей?!

- Ну, время было оттепельное, шел 58-й год. Да и война меня приучила ничего не бояться. Кстати, и лагерь приучил к этому. Там однажды был случай. Попадаем мы в карантин, где распоряжается какой-то человек, которого я принял за начальника карантина. Оказалось, он просто дневальный. Из заключенных. Бандит. По фамилии Шелкопляс. И я ему делаю замечание: мол, начальник мог бы и поменьше матюкаться. Он был страшно изумлен покушением на свой авторитет. А дело было в бане, я голый стоял. Я - маленький такой, хрупкого сложения, а этот - глыба, громила. Слово за слово, он плюнул в мою сторону, а я, соблюдая некоторую осторожность, плюнул в его сторону, но не стремясь до него доплюнуться. Тогда он поднял табуретку над моей головой, а это верный способ убить. И тут я посмотрел ему в глаза. А глаза у меня иногда бывают сильные, выразительные. Он отбросил табуретку, смазал меня, походя, сапогом по животу, крепко сам себя стукнул о дверную притолоку, чтобы остыть, и вышел. Неохота ему было зарабатывать дополнительный срок на паршивом фраере. Но сразу разнесся слух по лагерю, что чуть не убили выпускника Института истории, философии и литературы. Нашелся еще один человек, который окончил Институт истории, философии и литературы, и он пришел со мной знакомиться. Его фамилия Фильштинский. Он живой еще, ему сейчас тоже 90 лет. Он доктор наук, профессор арабской словесности. А с Шелкоплясом я на следующий день помирился, нас мирил священник, находившийся в том же этапе. Потом я помог Шелкоплясу написать "помиловку" - прошение о помиловании.

Мой антисталинский доклад гулял в самиздате

- Ваш антисталинский доклад, прочитанный в Институте философии, потом разошелся в машинописных копиях, стал достоянием самиздата. Почему доклад наделал столько шума? Ведь о Сталине тогда уже многое было сказано.

- Доклад произвел впечатление, потому что Сталина вновь начали поднимать на щит, и выступить против ползучей реставрации сталинизма - это был поступок. Свой доклад я в течение трех недель обдумывал. Как писал Пастернак, "шатался по улицам и репетировал". И прочитал с блеском. Концовку только изменил. На домашней репетиции мне было сказано, что, если я закончу так, как задумал, меня за ноги стащат с трибуны. А критиковал я Сталина, опираясь на ленинские цитаты. Одна из них была примерно такого содержания: "Раб не виновен в том, что он раб. Но раб, который обожает своего хозяина, это не просто раб, это холоп и холуй". Доклад вызвал страшное раздражение у Семичастного (председателя КГБ. - В.В.). Он два раза звонил в президиум Академии наук, оттуда звонили Юрию Александровичу Леваде, который был секретарем парторганизации Института философии. Левада отвечал, что доклад выдержан в духе решений ХХ и ХХII съездов. Вообще Левада был мужественный человек, и он очень твердо держался.

- Я слышал, что этот доклад чуть было не напечатал Твардовский в "Новом мире".

- Доклад был принят в портфель редакции, но для публикации не предназначался. Было понятно, что напечатать это никто не даст.

- Тогда зачем же в портфель принимали?

- Чтобы легализовать. Одно дело, когда этот текст гуляет в самиздате, и другое - когда он находится в портфеле "Нового мира", главный редактор которого - член ЦК.

- Вы ожидали, что ваш доклад станет антисталинским манифестом думающей интеллигенции?

- Не только ожидал - стремился к этому. Но вслед за мной против политической реабилитации Сталина открыто выступил лишь один человек - Михаил Ильич Ромм. Он после пригласил меня к себе домой, мы с ним долго беседовали. Ромм рассказывал, что, когда он делал фильм "Ленин в 1918 году", он сам дрожал от страха, что к нему ночью придут. И успокоился, только узнав, что Сталину фильм понравился. Это был единственный человек, который откликнулся на мое выступление и одновременно покаялся в том, что в какой-то степени соучаствовал в сталинщине.

Путь к себе и долог, и тернист

- В чем вы сегодня находите духовную опору?

- В созерцании.

- В созерцании чего?

- Ну, например, природы. Она ведь проявление того ощутимого нами внутреннего духа, на котором все в мире держится. После того как астрономы прогнали Бога с неба, Бог находится где-то здесь, в области человеческого сердца, в самой его середке.

- Вы писали философские трактаты, печатали литературоведческие статьи, сочиняли публицистические эссе, издавали, мемуары, читали лекции, участвовали в дискуссиях на самые разные темы... Но если одним словом, чем вы всю жизнь занимались?

- Я собирал себя. Одна моя книжка так и называется - "Собирание себя". Она составилась из лекций, когда-то прочитанных мной в Литературном музее. Я считаю, что молодым людям надо собирать себя. Или, скажу по-другому, идти к себе. Путь к себе и долог, и тернист, но встав на этот путь, уже нельзя повернуть назад.
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Треск костра

Треск костра… Боже, как я люблю
Этот звук, приводящий к нулю
Все волненья, все мысли, весь шум,
Заполняющий суетный ум.
Утихают тревога и боль.
Все часы превращаются в ноль.
Ноль часов, Больше времени нет.
Есть лишь только мерцающий свет.
Да вот этот единственный звук,
Усмиривший все звуки вокруг.
Ничего. Ноль долгов. Ноль забот.
Круглый ноль – отворившийся вход
В бесконечность, в тот самый провал,
Где мерцает начало начал.

З.Миркина
Аватара пользователя
Кариша
Наставник
Сообщения: 872
Зарегистрирован: 21 окт 2009, 20:40
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Кариша »

Зинаида Миркина: Если розу доглядеть до чуда...

Изображение


I

Но если розу доглядеть до чуда….
А как это не видеть? как это не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льется благодать?!

Упругость лепестков … Какая сила
в одном зерне была заключена
и так безмолвно лепестки раскрыла
и держит … держит … Боже, — вот Она!

И как благоухает! неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, как прозрели?..
Но как же так?.. Ведь вот же… Вот сейчас…

II

А если душу доглядеть до Бога …
Но как не видеть?! Как же это — нет?..
Нас в этом мире бесконечно много,
Но если — насквозь, если на просвет …

Но если в грудь волной неодолимой
навзрыд и навзничь … если суждено
до дна себя … О, только бы не мимо,
а в глубину, в которой мы — одно.
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

Изображение

Эту историю я прочла
http://lvoropaeva.livejournal.com/74145 ... e#comments

В подъезде нашего дома жила бабушка. Бабушка Люба. Ей было 97 лет. Милая, приятная старушка, всегда в хорошем настроении, улыбчивая и приветливая. Для меня она – Просветленный Лидер. Спокойно! Я в с своём уме, и не падала ниц, когда видела её, сидящей на скамеечке около подъезда. Объясню почему я так думаю.

Сначала бабушка Люба украсила подоконники на нашем этаже в нашем подъезде горшками с цветами. Красиво. На следующий день самые яркие цветы, те, что с бутонами, украли, и около метро можно было увидеть прытких торговцев с горшками с бабушкиными цветами. Соседи решили поставить замок и домофон на входную дверь. А она повесила на стены рамки с изречениями великих, пробуждающие совесть и действующие, как заповеди. И снова поставила цветы на подоконник. Уютно.

В подъезд стали проникать шумные подростки. Бабушка Люба вышла и … предложила им воды или чаю. Они долго смеялись. Пообрывали цветы, и перевернули рамки.

На следующий день, она снова поставила цветы, вернула рамкам прежний вид и положила на подоконник книги. Классику. Пришли подростки. Галдели, шумели. Она вышла и … предложила им чаю со своими плюшками, аппетитными и вкусно пахнущими. Ребята не смогли отказаться. И даже уволокли с собой книги с обещанием прочитать. Цветы они не тронули, рамки тоже.

На следующий день она вынесла пластиковую бутылку с водой, чтобы каждый, кто решил позаботиться о цветах, смог полить. И … новые книги. Вечером пришли подростки, обливали друг друга водой, хохотали и галдели. Бабушка снова вышла к ним и предложила чаю, плюшек, забрала бутылку, наполнила её водой и попросила их полить цветы.

Ребята стали приходить в подъезд каждый день, соседи возмущались, даже как-то вызвали милицию, но бабушка сказала, что это мол к ней, её ученики пришли за книжками, раздала при милиционерах книги растерянным подросткам и проводила милицию «С богом!» .

В подъезде появился шкаф с книгами. И рядом объявление: » Просьба! Если есть у вас дома интересные и важные книги, уже прочитанные вами, поделитесь! Будьте добры! А те, кто взял почитать, пожалуйста, верните для тех, кому так же это может быть нужно и важно!« Шкаф заполнился книгами. Цветы появились на подоконниках на всех этажах. Красивые рамки с цитатами тоже. Каждый вечер входную дверь в подъезд стали оставлять открытой. Вечером можно было увидеть на лестницах подростков, читающих книги. Бабушка положила на подоконник несколько фонариков, чтобы им было удобнее читать. Дети сидели в подъезде с включенными фонариками, и в нем было светлее, чем обычно.

Бабушка умерла. На первом этаже нашего дома открыли Клуб для детей и подростков. С библиотекой и цветами на подоконниках. Символом Клуба стал фонарик…
Аватара пользователя
chona
Стажер
Сообщения: 106
Зарегистрирован: 07 мар 2011, 08:41
Пол: Женский
Контактная информация:

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение chona »

Манка небесная, спасибо! Удивительная история! :sun: :red:
Если Бог с тобой, чего ты боишься? Если не с тобой, на что ты можешь надеяться?
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

chona писал(а):Манка небесная, спасибо! Удивительная история! :sun: :red:
О да, chona, удивительная. Такие люди вдохновляют :es: сразу тоже хочется сделать что-нибудь хорошее :sun: начиталась и пошла отмыла зеркала в лифте, а когда дочка вечером сказала, что у нас в лифтах зеркала новые повесели, мне было так весело :blush: теперь хочу вовлечь соседей в шефство пока над лифтами.
Знаете про теорию разбитых окон, хоть это и не совсем в тему,
Теория разбитых окон — теория, сформулированная Джеймсом Уилсоном (англ.) и Джорджем Келлингом (англ.) в 1982 году[1]. Согласно данной теории, если кто-то разбил стекло в доме и никто не вставил новое, то вскоре ни одного целого окна в этом доме не останется, а потом начнется мародёрство. Иными словами, явные признаки беспорядка и несоблюдения людьми принятых норм поведения провоцируют окружающих тоже забыть о правилах. В результате возникающей цепной реакции «приличный» городской район может быстро превратиться в клоаку, где людям страшно выходить на улицу.
Изображение

Теория нашла широкое применение на практике — сначала в Нью-Йорке, а затем и во многих других городах США, Европы, Грузии[2], Южной Африки, Индонезии и т. д. Тщательно следя за чистотой улиц и смывая граффити со стен, нью-йоркские власти не только приучили граждан вести себя культурнее, но и добились значительного снижения преступности в городе.


Многие эксперты сомневались в действенности теории разбитых окон. В частности, оспаривалось утверждение, что несоблюдение окружающими одних правил может подталкивать людей к нарушению других.

Экспериментальная проверка

Социологами университета Гронингена (Нидерланды) было проведено шесть экспериментов по проверке истинности теории разбитых окон.

Эксперимент 1
Первый эксперимент проводили на улице, где много магазинов, у стены дома, где гронингенцы, приезжая за покупками, паркуют свои велосипеды. У этой стены стоял яркий, бросающийся в глаза знак, запрещающий рисовать на стенах. Сначала стена была чистой. Экспериментаторы повесили на руль каждого велосипеда (всего велосипедов было 77) бумажку со словами «Желаем всем счастливых праздников!» и логотипом несуществующего магазина спортивных товаров. Спрятавшись в укромном уголке, исследователи стали наблюдать за действиями велосипедистов. На улице не было урн, поэтому человек мог либо бросить бумажку на землю, либо повесить на другой велосипед, либо взять с собой, чтобы выбросить позже. Первые два варианта рассматривались как нарушение принятых норм, третий — как их соблюдение.
Из 77 велосипедистов лишь 25 (33 %) повели себя некультурно. Затем эксперимент повторили, при такой же погоде и в то же время дня, предварительно размалевав стену бессодержательными рисунками. На этот раз намусорили 53 человека из 77 (69 %). Выявленное различие имеет высокую степень статистической значимости. Таким образом, нарушение запрета рисовать на стенах оказалось серьёзным стимулом, провоцирующим людей нарушать другое общепринятое правило — не сорить на улицах.

Эксперимент 2
Второй эксперимент должен был показать, справедлива ли теория разбитых окон только для общепринятых норм или её действие распространяется также и на локальные правила, установленные для какой-то конкретной ситуации или места. Исследователи перегородили главный вход на автомобильную парковку забором, в котором, однако, была оставлена широкая щель. Рядом с ней повесили знак «Вход воспрещен, обход в 200 м справа», а также объявление «Запрещается пристегивать велосипеды к забору». Опыт опять проводили в двух вариантах: «порядок соблюден» и «порядок нарушен». В первом случае в метре от забора стояли четыре велосипеда, явно к нему не пристегнутые. Во втором случае те же велосипеды пристегнули к забору. Из укромного места экспериментаторы наблюдали, как поведут себя граждане, пришедшие за своими автомобилями: пойдут обходить забор или пролезут в дырку. Результат оказался положительным: в ситуации «порядок соблюден» в дырку пролезли только 27 % автовладельцев, а в ситуации «порядок нарушен» — 82 %.

Эксперимент 3
Третий эксперимент проводили в подземной парковке у супермаркета, где висело большое и хорошо заметное объявление «Пожалуйста, возвращайте взятые из магазина тележки». В ситуации «порядок соблюден» на парковке не было тележек, в ситуации «порядок нарушен» там находились четыре тележки. Их ручки исследователи предусмотрительно измазали мазутом, чтобы у посетителей не возникло желания ими воспользоваться. К машинам прикрепляли такие же бумажки, как в первом эксперименте. Результат получился аналогичный: в первой ситуации бросили бумажку на землю 30 % водителей, во второй — 58 %.

Эксперимент 4
Четвёртый эксперимент напоминал первый, с той разницей, что признаки «нарушения норм другими людьми» были теперь не визуальные, а звуковые. В Нидерландах закон запрещает использование петард и фейерверков в предновогодние недели. Оказалось, что велосипедисты намного чаще бросают бумажки на землю, если слышат звук разрывающихся петард.


Эксперименты 5 и 6
В пятом и шестом экспериментах людей провоцировали на мелкую кражу. Из почтового ящика торчал конверт с прозрачным окошком, из которого явственно проглядывала купюра в 5 евро. Экспериментаторы следили за проходящими мимо людьми, подсчитывая число краж. В ситуации «порядок соблюден» почтовый ящик был чистый и мусора вокруг не было. В ситуации «порядок нарушен» либо ящик был разрисован бессмысленными граффити (эксперимент 5), либо кругом валялся мусор (эксперимент 6).
В ситуации «порядок соблюден» только 13 % прохожих (из 71) присвоили конверт. Однако из разрисованного ящика конверт украли 27 % прохожих (из 60), а разбросанный мусор спровоцировал на кражу 25 % людей (из 72).

источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D2%E5%EE% ... E%EA%EE%ED
Аватара пользователя
Манка небесная
Наставник
Сообщения: 1243
Зарегистрирован: 11 июн 2009, 09:06
Пол: Женский

Re: Светлые люди планета Земля

Непрочитанное сообщение Манка небесная »

Зинаида Миркина: «Полюби Его всем сердцем и делай все, что хочешь…»

Изображение


Два этих имени всегда вместе — поэт Зинаида Миркина и философ Григорий Померанц. Их союз длился больше полувека. Зимой 2013 года Григорий Померанц ушел из жизни.

В книгах, телеэфире, на своих семинарах Померанц и Миркина открыто и просто говорили о том, про что у нас публично говорить не принято, — о чувстве живого Бога. Оказалось, такой разговор очень нужен людям в наше смутное время.

— Зинаида Александровна, на вопрос «Верите ли вы в Бога?» — вы даете весьма озадачивающий ответ…

— Просто повторяю слова преподобного Силуана Афонского: «Я не верю в Бога, я Его знаю». Для меня чувство Бога — это переживание, опыт сердца, ощущение связи с целостной Вселенной.

Это значит, что я — не случайная песчинка, которая явилась из какой-то бессмыслицы и в бессмыслицу уйдет. Я не сирота в этом пустом и холодном мире. Бог для меня не абстракция, а живая реальность.

Когда глубоко живешь, нельзя не почувствовать, хотя бы смутно, своей связи с бесконечностью. Прежде всего это обжигающее чувство: всё — живое. Не только человек, не только животные, нет, всё — деревья и небо, река и море, и свет…

— А мы относимся к миру как к мертвому. Да и о Боге вспоминаем в несчастье. Сегодня почти все похороны знаменитостей проходят с отпеванием в церкви…

— Мы ничего не знаем о чужой душе… Но вы правы, считаться верующим стало модным. Наша страна была резко атеистической, стала резко обрядовой. Мы стремительно превращаемся в общество потребления. И Бог как бы включается в обойму благополучия: есть семья, квартира, машина, надо бы еще пойти покреститься.

— Но трудно бывшему советскому человеку познать Бога.

— Всегда и всем трудно. Есть притча: Бог устал от людских безобразий и спросил у архангелов, куда понадежнее спрятаться от нас? Ему ответили: «Спрячься в сердце человеческом, туда люди реже всего заглядывают».

— А как это познание началось для Вас?

— Мне было 19 лет, я училась в университете, выросла в атеистической семье, отец был старым большевиком. Как и многих в юности, меня мучили «проклятые» вопросы. Я видела, сколько безумной жестокости творится в мире (только что закончилась война), я не понимала, зачем так устроен мир и зачем жить, если я ничего не могу изменить? В моем характере есть привычка — всегда и во всем винить саму себя. Я чувствовала себя виноватой даже перед влюбленным в меня юношей за то, что не могла ему ответить. Страдала с полнейшей искренностью, и жизнь от всех этих «вин» и безответных вопросов становилась невыносимой. Впоследствии я поняла, что тем самым я будто протирала душу, как бумагу протирают ластиком, и дотерла… до дыр. Душа стала как бы сквозной и открылась главному.

Это было на даче. Прошла гроза, выглянуло солнце, я открыла балкон и вдруг знакомая ель (она была вся в дождевых каплях) вспыхнула тысячами маленьких солнц. Небывалый свет будто пронзил меня, и вне всякой логики я пришла к уверенности, что творец этой красоты — совершенен. Мои физические глаза не видели ничего, кроме сияющей ели. Но внутренним зрением я почувствовала на себе взгляд, в котором была бесконечная любовь и в то же время полный покой. Беспредельная любовь ко мне и совершенный покой за меня, что бы со мной ни случилось.

Бог из внешнего пространства одним рывком переместился в мою внутреннюю глубину. Из чужого, другого существа, которому я не могла раньше молиться, Он превратился в мою собственную бесконечность. Так, еще не прочитав слов о том, что царствие Божие внутри нас, я смутно ощутила это «царствие» в своем собственном опыте.

Из записок Г.С. Померанца

«…Такое чувство Паскаль пережил втайне, и это стало известно после его смерти из записки, зашитой в подкладке его камзола. Он пережил некий огонь, чувство внутреннего света… Тут важны не идеи, а само это чувство, что в глубине сознания и сердца есть какая-то сила, не менее бесконечная, чем время и пространство. Чувство этой внутренней силы рождает метафизическое бесстрашие. Опираясь на него, можно вести себя смело и под огнем, и во многих ситуациях, требующих гражданского мужества.

Я сам испытал это чувство возле поселка, на который сыпались бомбы, и «хенкели» перестали меня страшить. Через две минуты я встал и уверенно пошел, куда нужно»
.

— После того потрясения вы тяжело заболели. Расплата за чудо?

— Заболела я ТОЛЬКО через два года. Пять лет была прикована к постели, и как раз то переживание дало мне силы, чтоб выжить. У меня, знаете, будто выросли крылья. Я находила в Евангелии все, чего жаждала душа. И хлынули стихи, все они были о любви к Богу. Мне хотелось поделиться с людьми тем, что я пережила. Правда, оказалось, что моим близким, дорогим людям это было не очень нужно. Так что пришлось прятать «крылья» под платье.

Бог всегда с нами и открывается Он человеку самым неожиданным образом, кому-то в тюремной камере, кому-то во время жатвы… И я убеждена, что Он дает каждому возможность начать новую глубокую жизнь. Встреча с Сущим может произойти, только когда отбросишь все суетное, второстепенное и доверишься той непостижимой силе, которая создала жизнь, создала нас. Какой-то могучий ветер вдруг вырвет из привычного, обыденного и поставит перед вечными вопросами: откуда мы явились? где мы были до момента рождения? куда мы уйдем? зачем мы проделываем наш жизненный путь? Человек может обезуметь или в испуге отшатнуться от обступившей его Бесконечности. Но может и преодолеть испуг, дать сердцу раскрыться, тогда весь мир для него преобразится.

Из записок Г.С. Померанца

«…Невозможно свершить поворот круто, сразу. Но вполне мыслимо постепенно вращивать в суету дел и развлечений паузу созерцания, паузу тишины… Вся эта телевизионная псевдокультура приучает человека не вглядываться в себя, не задумываться о чем-то слишком сложном. Отрывает его от глубины, приучает жить в постоянном шуме, и люди так привыкают к этому шуму, что даже пойти гулять не могут без того, чтобы не заткнуть уши наушниками с каким-нибудь тамтамом».

— Григорий Соломонович любил вспоминать слова князя Мышкина: «Разве можно видеть дерево и не быть счастливым?» А вы обычно добавляли: «Разве можно видеть, как прекрасно создано дерево, и не верить в существование Бога!»

— Знаете, деревья наполнены Богом, а мы — самими собой и потому порой не слышим, как Бог разговаривает с нами через свое творение. Вглядывание в природу — это и есть вглядывание в свою собственную глубину. В такие молитвенные минуты мы подключаемся к Вечности, она-то и дает нам энергию. Без этих минут мы просто лишаем себя источника сил.

Из записок Г.С. Померанца

«…Только в тишине созерцания исчезает запутанность в частностях, мир видится в целом и становится яснее, куда идти. Это можно воспитывать в детском саду, в первых классах школы… Отрешенность и созерцание должны стать частью одного большого ритма жизни. Какой-то минимум тишины необходимо вернуть каждому человеку, иначе человечество не найдет выхода из современной запутанности и погибнет в серии конфликтов».

— Вы написали вместе с Померанцем книгу «Великие религии мира». Вы сами какую религию исповедуете?

— Я уважаю все мировые религии. На мой взгляд, это окна, разные по форме и прозрачности, а свет в них проникает из единого источника. Но не дай бог спутать окно с самим светом. Тогда возникает гордыня вероисповедания, и она ничуть не лучше личной гордыни.

Что касается меня, то моим «окном» или «дверью» является Христос. Я бесконечно Его люблю, хотя знаю, что если судить о Христе по внешним результатам, можно счесть Его… неудачником. Ведь больше двух тысячелетий прошло, а человечество так и не следует его заповедям. А уж сегодня мы живем так, что наши души просто не успевают за нами. И мир как будто по-прежнему лежит во зле…

Но почему, несмотря на все, творимое людьми, в миллионах душ третье тысячелетие живет Христос? Люди, живущие по заповедям Христа, не переводятся, причем их становится все больше среди всех народов мира. На них-то мир и держится.

— Как понимать ваши слова: «Мы должны помочь Богу… помочь нам»?

— В современном мире многие нравственные ценности просто рухнули. Распятие Христа продолжается, но распиная Христа, мы ведь уничтожаем самих себя. Бог, конечно, страдает за нас, но Он ведь страдает и в нас. Это, может быть, то самое трудное и главное, что мы должны почувствовать. Он дал нам свободу воли, у каждого из нас есть выбор: созидать свою жизнь, вступая в сотворчество с Богом, или — разрушать. Но суть в том, что помочь нам, спасти нас помимо нашей воли, без нашего участия Бог не может. А мы без конца предъявляем претензии: как Он допустил то-то и то-то?

Помочь Богу, а это значит — себе, на самом деле просто: полюби Его всем сердцем и делай все, что хочешь. Внешний закон тут необязателен. Ибо у любящего есть закон внутренний, записанный в его сердце. Истинно любящий Бога просто не захочет делать зла. Это невозможно для него.

— Мне довелось встретить в жизни нескольких глубоко верующих людей. Все они, несмотря на нелегкие судьбы, чувствовали себя совершенно счастливыми. Валерия Дмитриевна Пришвина, жена Михаила Михайловича, говорила: «Я ничего не боюсь — ни старости, ни болезней, единственное, что меня страшит, это потерять ощущение жизни как Тайны». Рядом с нею все мы чувствовали дыхание этой Тайны.

— Хорошо, когда встречается духовный поводырь. Но если даже не случится такой встречи, а есть только духовная жажда — когда Бог будет человеку по-настоящему нужен, Он ему откроется. Он ведь всегда с нами.

Из записок Г.С. Померанца

• «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в битву за добро, за истину, за справедливость…»

• «Темное облако, из которого на нас сыплются молнии, создали мы сами. Наше дыхание творит атмосферу, в которой начинается любое событие».

• «Каждому из нас даны только осколки истины, и бессмысленно спорить, чей осколок больше».

• «Стиль полемики важнее предмета полемики, важнее правоты в споре».

• «Счастье — не кошелек на дороге. Оно открывается изнутри, и чтобы оно открылось, нужно было пережить все прошлое, все неудачи, в которых сбывалась душа».
Ответить

Вернуться в «Статьи обсуждение. Притчи»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 1 гость